Не в стае
Появился в джунглях: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 04.07.05 20:11. Заголовок: Re:
ой... ну я автор всё-таки не типа автора "Рэдволла" или "Котов-воиелей". У меня животные участвуют, конечно, но не на первых ролях... Больше даже - существа различные.... Могла бы "Озма" подойти, там деревянный конь, Кашалот и мыши...
Отправлено: 06.04.07 09:00. Заголовок: Я МИРЧА ХАРИЗМАТИЧНАЯ!
Я МИРЧА ХАРИЗМАТИЧНАЯ!
Я Мирча волевая, я создаю идеи! Как здорово, что чувствую интуитивно цели! Харизма артистичная во мне преобладает, И индивидуальность яркая, как роза, расцветает. Я притягательно парю и дело исполняю. Ответственно я действую, творю и вдохновляю!
Пост N: 1
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
0
Отправлено: 05.07.10 20:17. Заголовок: ДЫМКА --Такая вот т..
ДЫМКА
--Такая вот тема, дядя Гриша. Если ты не прочекаешь, мне вообще хана. Григорий Петрович кисло кивнул, и только тогда Денис догадался пропустить его в квартиру. Виновник беспокойства дяди и племянника сидел тут же, ровно посреди коридора и лукаво таращил на них поблескивающие глаза-бусинки. «Ничего себе крыса!» - подумал дядя недовольно, но с усмешкой. Никчемный народ – молодые, как язык-то повернулся на такое. Зверек смотрелся очень симпатично. Серо-бежевая гладкая шкурка лоснилась нежностью и чистотой молоденького тельца. Передние лапки стояли рядышком, очень аккуратно, коготков совсем не было видно. А вот хвост и вправду подгулял: пусть он толще, короче, деликатней; всё-таки своей гладкой обнаженностью действительно напоминал крысиный. Но лишь напоминал. Это мерзкое слово вообще забывалось, когда взгляд наблюдателя с удовольствием перебегал на мордочку. Трудно сказать, чем хороши мордашки маленьких зверьков. Глазами, носиком, ушками? Вернее всего, общей округлостью формы. Именно не вытянутость, а округлость создает необоримое впечатление беспомощности, открытой и наивной незащищенности. И наоборот: острая морда, резкие линии челюстей, пасти невольно настораживают – хоть и не велик зверь, а с ним не пошутишь! Но вот этого дымчатого зверька так и хотелось взять на руки. Прикоснуться и пальцами, и ладонью к нежной шерстке; тем более, что смотрел он так, как будто безумно соскучился по ласке. --А может Тинка твоя вообще не переваривает живность? – осторожно поинтересовался Григорий Петрович. – При чем здесь твой… - он ткнул пальцем. --Дымка? – уточнил Денис. И недовольно рыкнул горлом. – Всё она переваривает. Кисонька, собачечка, зайчик, - просюсюкал он тонко и шепеляво. Дядя пожал плечами. --Ты, дядь Гриш, чо пришел? – перепрыгнул Денис на деловую дорожку. – Уговаривать, просвещать что ли? Я ж тя позвал… --Верно, верно, - спохватился Григорий, решительно извлек из кармана и двумя руками зафиксировал на ушах очки. Он слегка наклонился вперед и сразу озадаченно пошевелил челюстью. Ох, уж этот племянничек! Преподнес сюрприз. Конечно, с места в карьер, сосредоточиться нелегко. Конечно, десять лет отсутствия практики. Даже больше. Но всё же… Что вид совершенно незнаком – полбеды. Вопрос, к кому вообще отнести эту зверушку. Не грызун, не хищник, не насекос. Ведь не примат же? --А где ты его, собственно, взял? --Купил, - как само собой разумеющееся легко бросил Денис. --Да ты что? Сколько же ты за него отвалил? Вот ведь, швыряете такие деньги, а потом сами не знаете… --Ты, дядя Гриш, совсем. Три стольника! --Долларов что ли? – все-таки не поверив, переспросил Григорий. – Евро может быть. --Что ты гонишь? Баксов, я бы так и сказал. Дядя невольно пожал плечами. Зверь-то заведомо не аборигенный, экзотический, явно редкостный вид – и по цене дворовой кошки? Привезти его в Россию, и то хлопот не оберешься. Получается что же – краденый? Чушь! Красть, чтобы потом выбросить за копейки? --Ты где его покупал? На рынке, на толкучке? --Зачем? Во дворе у Васька. Они там неделю тусовались. И ничего. Тёлки, между прочим, тоже брали. Это Тинка хай подняла. Григорий Петрович снова покосился на Дымку. Тот смирно сидел и ждал. Даже казалось, что внимательно слушал людской разговор. --Действительно странно. А может быть, он укусил ее. Или напугал. --Когда?! – презрительно возразил племянник. – Я только вошел, она сразу в угол. Как бешеная. Орёт: «Уноси эту крысу!» Я то-сё. Завтра, значит. Кристинка тут же мимо меня и дверь захлопнула. Денис замолчал, зверек повернул мордочку в сторону дяди. Мол, ты что ответишь? Тот даже съежился мысленно. Ну и Дымка! Зверь, неизвестный науке. --Ты сам позекай! Может он кого напугать? Или укусить? --А вот это как раз и нужно проверить! – обрадовался Григорий. Протянул было руки, опять замер. --Ты чем кормил его, Дениска? – спросил он нараспев, с иронической подковыкой, как профессионал дилетанта. Денис хмыкнул. --Он всё хавает! --А именно? – поспешил недоверчиво уточнить дядя. Племянник склонил голову, задрал глаза в потолок, припоминая. --Колбаску. Макароны. Картофелину давал сырую, кожуру от апельсина. Рыбу красную тоже схавал. --Соленую? – ужаснулся Григорий. --Ну, ты дал! Я ж не в Журчанке ее выловил. --А пить что давал? Денис удивленно надул губы, такой вопрос явно не приходил ему в голову. Григорию Петровичу всё больше не нравилась ситуация. По словам племянника, зверек у него уже четыре дня с лишним. У придурка, сроду не державшего диких животных. Он и обращается-то с ним, как с никчемной плюшевой игрушкой. Чтобы сдохнуть, срок, конечно, не велик, но все равно – ведь это не жук, не черепаха. Млекопитающее… Неожиданно мысль Григория свернула в другую сторону. Он резко повернулся к Денису. --Ты лучше мне ответь, что имел в виду, когда давал прозвище. Дымка – кто по-твоему? Он или она? --Я чо, ботаник что ли? – скривился Денис. – Дядь Гриш, кто из нас биолог? И тут уж, волей-неволей, пришлось взять зверька в руки. Григорий Петрович, не дав ходу самому ему непонятным колебаниям, плотно обхватил Дымку за холку, а второй рукой поддержал за нижнюю часть тела – поблескивающий хвост и крепкие задние лапки. Загадочный биологический экспонат спокойно дал себя поднять и не проявил ни малейшего беспокойства, когда Григорий, перейдя в комнату, положил его на журнальный столик. Он даже не повел мордочкой, не обнюхал незнакомые руки. Действительно, вел себя, как детская безделушка, либо ручной звереныш, выросший среди людей и затасканный до крайнего безразличия. Эта странная особенность отложилась у Григория мимоходом, он видел и ощущал не менее поразительные вещи. Ни глаз, ни пальцы его, скользившие по грудке и животу Дымки, не находили ни малейших признаков сосков, даже недоразвитых. Взгляд биолога метнулся ниже, и тут же страдальческие морщины пересекли лоб. Он категорически не мог поверить, что вот здесь, на столике, прямо перед ним, лежит сенсация. Весь его предыдущий опыт убедительно твердил, что не бывает в мире сенсаций, купленных племянником в соседнем дворе за триста рублей! Племянник, купивший сенсацию, пододвинулся и, сопя, заглянул через плечо дяди. --Баба или мужик? – поинтересовался он. --Скажи лучше, Денисик, - не поворачивая головы и уставившись прямо перед собой, медленно спросил Григорий, - куда твой Дымка с… какать ходит? --Мужик всё-таки, - по-своему понял племянник. – Чего? Какать? В тубзик, наверное, куда еще. Дядя хмыкнул. Тихонько отпустил зверька, который тут же уселся прямо посередине столика. --Хотел бы я знать, где этот «тубзик», - тихо под нос сказал дядя Григорий и медленно стал обходить комнату, заглядывая во все укромные уголки. – Может быть под кроватью? – спросил он самого себя, но громко, на полном серьезе. Денис дернул плечами и подбородком. --Дядя Гриша! – окликнул он укоризненно. – Забейте вы на это. --На что? – не понял дядя. – Кого? --Тинка вернется, уберет, если надо. Хата ее, что вы дергаетесь! Сама виновата. Колитесь лучше, это в натуре крыса? Дядя как очнулся. Он смерил взглядом племянника, убрал в карман очки и поинтересовался, не скрывая издевки: --А если крыса, что тогда? --Тогда конечно, - Денис испустил искренний вздох огорчения. – Триста не бабки, базара нет. Просто не ходят больше эти гаврики. Я б Дымку отдал, а теперь… Убить, выкинуть жалко. Григорий Петрович сочувственно угукнул, с интересом ожидая продолжения. --А может, ты себе его возьмешь!? - обрадовался Денис неожиданной мысли. – Домой. Или как это… для опытов. Дымка вдруг потянулся и зевнул, словно ему надоело слушать всякую ерунду. Мелькнуло розовое нёбо, дуга маленьких белых зубок. Григорий Петрович, хоть и успел убрать очки, не настолько все-таки был слаб глазами, чтобы не заметить… Впрочем, это мало что меняло. Точнее вообще не меняло ничего. А только добавляло и усугубляло! Заглянуть ему в рот, проверить? Зачем? Григорий и так был уверен, что не ошибся. Короче, у этого зверя, вдобавок, нет никакого намека на резцы и клыки. Все зубы полукруглые, похожие друг на друга. Приближает ли это к разрешению загадки? Так кто же перед ними? Реликт? А может быть (Григорий Петрович похолодел) мутант? Вот. Вот, действительно – ужасное, но правдоподобное объяснение. На какой-нибудь свалке, возможно даже радиоактивной…. --Я схожу, руки помою, - тихо сказал дядя племяннику. Открыв на кухне воду, тщательно промывая каждый палец, ноготь, Григорий продолжал вертеть в голове возникшую версию. В нее укладывались: нелепая примитивная продажа «гавриками» непонятных, но симпатичных зверьков и судя по всему ни одного, ни двух; низкая цена. Источник дармовой, логово где-то под боком и делать надо быстро: выйдет истина наружу, сорвется бизнес. Мало того – привлекут, а то и головы проломят сгоряча… Опять же, неприхотлив, контактен, всеяден. В дверном проеме обрисовалась худая фигура племянника. Он молча внимательно созерцал, как дядя полирует в пене «Ферри» посудной губкой кончики пальцев. Устыдившись ничего не подозревающего юнца, Григорий Петрович быстро завершил «маникюр». И поколебавшись, выкинул губку в мусорное ведро. Прошелся глазами для полной уверенности еще раз по кухонному полу. Пожалуй, не врет. Никаких поилок, блюдечек, мисок. --За дурака меня держишь, дядя Гриша? --Де – нис! С чего ты взял? – подчеркнуто возмущенно укорил дядя. --Тогда вали по порядку. Они посмотрели друг другу в глаза. Григорий Петрович медлил. --Ты же все уже понял. И хочешь свалить. Как Тинка! --Что ты! Что ты! Если бы это было так просто: посмотрел и понял. Одно могу сказать тебе абсолютно честно – понятия не имею, чего от твоего зверя можно ожидать. Постой, не перебивай! Как ты сам-то не понимаешь? Ест что ни попадя, пить ты ему не даешь вообще. И не просит, как я понял. --Так он и есть не просит. Как он должен просить? --Чудак ты! – изумился дядя. – Конечно по–своему, по-звериному. Как кошки, собаки. Денис задумчиво склонил на бок вихрастую голову, выпятил губу. --Опять же вопрос, как получше выразиться, с отхожими местами. Не видать что-то ничего похожего. Тебя это не удивляет, не настораживает? Поразительно! А ведь ты видишь Дымку своего каждый день. Спокойно берешь в руки…. Может, и на коленях держишь? --И чего? Да. Когда телик смотрю. Или музон. --И всё тебе гладенько? Сидит мягкий зверек, греет. --Греть-то зачем? Лето сейчас. А от него, я бы не сказал, наоборот, прохладненько. Григорий Петрович посмотрел на племянника дикими глазами. Ведь правда! Как же он – специалист, биолог… Почувствовал, почувствовал он это, а вот не осознал. Не было от этой Дымки, от этой зверушки неведомой, настоящего живого тепла. Точно! Запротестовали его пальцы, словно держали не зверька, а шапку меховую или воротник. Да еще внесенный с легкого холода. Бывает у меха такая приятная прохлада: тонкие волоски холодят, и собственная рука кажется приятно теплой. Это не рыба, не лягушка, сразу пронизывающая холодом, ее поди попробуй согрей. --Ты понимаешь, что ты сейчас сказал, Дениска! – прошептал Григорий. – У него… у нее… сниженная температура тела. Постой, постой! А если настоящая жара, то как? --Что как? – не понял Денис. --Ну, тело прохладное у Дымки. Так же как сейчас, или немного потеплее. Денис подумал. --Теплее, - сказал он серьезно, глядя в глаза дяде. Похоже, ему захотелось понять, к чему клонит Григорий. Проняло! --Видишь, в чем штука, - сразу заторопился Григорий Петрович, - если все это действительно так, то твой Дымка может на самом деле есть от случая к случаю. Не понимаешь? Он берет тепло из окружающего воздуха. А значит и энергию! Вялый кивок Дениса убедил Григория Петровича, что объяснял он всё это самому себе. Колоссальное значение сказанного племяннику, увы, не доступно. --Куда же теперь? – пробормотал Григорий. – Надо бы исследовать, промерить, вскрыть. Вот времена! Не знаешь, к кому и бежать… Денис не отозвался, а мысли дяди скачками неслись дальше. Нет! Какие, к дьяволу, мутанты! Разве это уродство? Семь пальцев или две головы? Это шаг на пути к совершенству. Не началась ли новая ступень эволюции? Да-да! Всегда ведь так: маленькие незаметные зверушки, а потом!? Эра динозавров, эра млекопитающих, эра человека… --Я его… ее пожалуй заберу у тебя. Не сейчас. Куда и как не знаю, но это очень важно. Ты уж за ним, пожалуйста, присмотри. Стоп. Где он!!? Племянника так поразил визгливый выкрик Григория Петровича, что он метнулся следом за ним в комнату и чуть не сшиб. Дядя изогнулся нелепой раскорякой прямо на ходу, он пытался заглянуть под шкаф. Дымка действительно куда-то запропастился, а ведь прятаться было совсем не в его привычках. --Да он где-нибудь… --В окно не вывалился? – быстро перебил Григорий Петрович, ткнув пальцем в тюлевую занавеску, обвисающую с открытых створок рамы. --Я с того выходного не закрываю. Но дядя прямо устремился к дышащему зноем улицы оконному проему. Он хотел немедленно убедиться, что неоспоримо, категорически был не прав! Только не это. --Вот он, - потерянно выдохнул Григорий Петрович. Чтобы заметить беглеца, ему пришлось высунуться почти до половины длины собственного тела. Но он высунулся, потому что горькое чувство разочарования, не дожидаясь подтверждения, властно сдавило горло. Дымка не валялся распластанным на тротуаре! И не сидел, зализывая раны. Он еще не достиг этого самого тротуара, но можно было не сомневаться – благополучно достигнет. Он спокойненько спускался по стене. Сейчас окаянный зверек повадкой скорее напоминал медвежонка. Вот одна задняя лапка переступила на уступ ниже, вторая. Передними он, прямо как руками, цепко удерживался головой вверх и только прочно встав на задние, переменил их положение. Одно лишь было не по-медвежьи – хвост. Голый, эластичный, цепкий. Хвост быстро, рывками описывал веер по стене, на мгновения задерживаясь и перепрыгивая на новое место. Очевидно, Дымка ощупывал им выступы в кирпичной кладке, на которые потом переступал лапами. Григорий Петрович не знал и не представлял, кто из зверей, ныне живущих на Земле, умеет так пользоваться собственным хвостом. --Я сейчас спущусь, сбегаю, его поймаю, - горячо дохнул Денис в самое ухо дяди. Он, оказывается, тоже наблюдал за умелым спуском Дымки. Григорий не ответил. Дымке осталось одолеть всего один этаж, а племяннику сбежать по шести лестничным маршам, да еще обогнуть вокруг пятиподъездный дом. Пустое! В этот миг зверек поднял симпатичную мордочку и посмотрел вверх. Не просто вверх а, Григорий Петрович мог поклясться, прямо ему в глаза. И быстренько достиг заветного тротуара. Ни присев, ни принюхавшись, ни оглядевшись метнулся через него, через газон. Скачками, держа голый хвост на отлёте, промчался через пустующую проезжую часть и исчез в кустах на противоположной стороне. Тю-тю! Денис вернулся через час, усталый и расстроенный. Всё это время его дядя неподвижно просидел в кресле. --Ушел? – спросил он вяло. – Знал бы ты, Денисик, кого и что мы сегодня упустили. Ты хоть представляешь, кто это был? --Хочешь сказать, инопланетянин? – уныло пошутил племянник. --Как ты сказал? – замер с раскрытым ртом Григорий Петрович. – Ядрёна мать! А я-то не мог понять, почему ты, я, вообще люди испытывают к этому Дымке такую непонятную симпатию. Новый вид, да еще в эволюции, должен наоборот отторгать. Конечно, конечно! В крайнем случае, настораживать. Григорий вскочил, сделал шаг к окну, внезапно обернулся. Изумление на его лице граничило с безумием: --Слушай, Денис! А у тебя была возможность…? Как бы помягче. Одним словом, ты твердо уверен, что твоя Кристинка с нашей планеты?
Пост N: 3
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
0
Отправлено: 14.07.10 17:10. Заголовок: ПОСЛЕДНИЙ ГЛУХАРЬ (..
ПОСЛЕДНИЙ ГЛУХАРЬ (рисунок с натуры)
Темная ночь. Высокий, пахнущий прелью лес. Легкий утренний мороз. Хрустят под ногами звенящие льдинки. Наст легко держит меня. Ружье несу перпендикулярно телу под правой рукой. Патронташ отвис на животе. Ягдташ бьет по левому бедру. Начиналась болотистая местность. Курился белесый туман. Развернул все голенища болотных сапог. Срезал березовую палку ниже своего роста. Опираюсь на нее. Чавкает вода при провалах наста. Звенит снег под ногами. Палкой нащупываю глубокие провалы. Сворачиваю и обхожу опасные места. До рассвета еще часа два. Останавливаюсь и прислушиваюсь к лесной тишине. Ни звука! Иду дальше. Из-за лесных вершин просвечивает чистое, чуть голубоватое небо. Вдалеке загугукала сова. Тихий лес дышит озоном. Грудь распирало дыханием. Уши усиленно ловили звуки. От напряжения слуха и зрения в голове звенело. Остановился. Слушаю тишину. Вдруг слышу: «Шок, шок, шок, шок!» Учащенно бьется сердце. Расширились глаза. Пригнулся в сторону звуков. В пяти шагах сел лопоухий беляк. Осмотрелся. Он заметил меня и скрылся в лесу. Опять слышу: «Шок, шок, шок, шок!» Заяц пошел на кормежку. Усиленней вслушиваюсь в тишину. Раздельно прокурлыкала летящая цапля. Скоро рассвет. Цапля кричит перед рассветом. Должен начать петь глухарь. Спешу к большому сосновому лесу. Рассветает. Тающие тучки оголяют синюю бездну. Небо теряет золотую россыпь. Восток увеличивает белесую муть. В лесу по-прежнему темно. Вошел в большой лес. Остановился. Прислушался. Тихо, тихо! Ноги чувствуют холод. Стою. Слушаю. Где-то два раза капнуло: «Тэ-кэ, тэ-кэ!». И всё. Я замер. Напряженно слушаю. В ушах шум и звон. Тихо. Слышно, как бьется сердце. «Капли» повторились. Сомнений не было, пел глухарь. Направился к нему. Глухарь долго не повторял пение. Минуты казались вечностью. Наконец раздалось: «Тэ-кэ, тэ-кэ, тэ-кэ!». Я быстро пробежал четыре шага. Лес был тих и неподвижен. Глухарь вновь пропел песню. Еще быстрей я зашагал к нему. Птица сделала пять пауз. Я – столько же. Шестая песня глухаря остановила меня в десяти шагах от сосны. Глухарь сидел на могучем сучке. Он тоже слушал звуки леса. Осматривал лес, вытянув шею. Коварная тишина леса не нарушалась. Глухарь запел снова. Я поднял ружье и выстрелил. Подбитый певун, нехотя, переваливаясь по сучьям, упал на снег. Я пошел к нему. Раненый глухарь пытался подняться и уйти. Рана мешала движениям. Я взял его и живым посадил в ягдташ. Пошел домой. Наступил рассвет. В ушах стоял перезвон. Тело ныло в утренней истоме. Отчетливо замелькали стволы деревьев. Небо походило на снятое молоко. В лесу раздался выстрел – еще один глухарь, упоенный брачною песнью, стал жертвой другого охотника. Просвистела крыльями летящая стая чирков. Тонко заворковали глухарки. Сильно заворочался в ягдташе раненый глухарь. Его потревожили голоса глухарок. Захоркали летящие вальдшнепы. На болоте зачуфыкали тетерева. Пробежал легкий ветерок. Запели другие птицы. Стало светло. Поднялось солнце. Пушистые шарики вербы серебрились на утреннем солнце. Усиленней заквокали глухарки. Они слетались к петуху. Убитые в это утро глухари не кончали глухариного царства. Жизнь требовала потомства. Грядущая весна располагала к его продлению. Глухарки ревниво оберегают жизнь петухов. Охотник не может пройти мимо проснувшейся глухарки. Крики глухарок произвели на меня сильное впечатление. Я бросил охоту. Быстро зашагал домой с подбитой птицей, решил вылечить петуха и вернуть глухаркам. С ветеринаром вместе лечили мы его трое суток. Он к нам привык. Поправился, но скучал по воле. На пятые сутки своего питомца я уложил в ягдташ и поздней ночью отнес в лес. В густой и темной чаще я выпустил пленника на волю. Почуяв свободу, он медленно и неудобно поднялся на невысокую сосну. Растянулся по сучку, сливаясь с ним. Я стал смотреть. Глухаря нигде не было видно. Он растаял в ночной тьме. Я стоял и думал об отпущенном глухаре. Думал о весеннем утре, думал об охоте. Думал о радости жизни. Радость жизни взяла верх над охотничьей страстью. Глухарю я сохранил жизнь. Глухаркам вернул петуха. Глухариному царству – продолжение рода. Лесу – предрассветного певца. Я освободился от мыслей и пошел домой. По-прежнему меня сопровождала воркотня глухарок. С тех пор на глухаря я больше не охотился. Охотники! Прошу не осуждать меня за слабость духа. Слабости духа я в этом не видел.
Пост N: 4
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
0
Отправлено: 18.07.10 16:43. Заголовок: МЫШКИ Возле сарая,..
МЫШКИ
Возле сарая, у самой стенки, в густой траве вся земля в дырках. Это ходы, и ведут они в норки. А в норках обитает мышиный народец, от мала до велика. От глупых мышат до видавших виды почтенных старушек и седоусых дедушек. Мыши, они и есть мыши, везде лазают, везде шныряют. Вон! Только шасть среди травы, и мелькнули чьи-то глазки-бусинки да серая шкурка. Привольно им ныне: кошек мало; лисы, ласки повывелись. А всё-таки кто как. Одни дальше лужайки не бывали, другие забирались на самые дальние чердаки и повети. И жили среди всех две подружки, молоденькие любопытные мышки. Проворные, шустрые, одна другой не уступит. И уж где они только не побывали, куда только не находили дорогу. Всегда вместе, где одна не проберется, там другая подсадит, а потом и сама как-нибудь следом, за лапку или за хвостик уцепится. А уж коль возьмутся новый ход копать, то как друг перед дружкой не хвастают, а на подмогу звать не заставят. Никто не знал здешнюю округу лучше наших подружек. И вот прокопались они однажды в незнакомый погреб. Никогда прежде здесь не бывали. Как ни хороши в нем были стены, плотные да каменные, мышь-то щелку всегда найдет. Темно в нем было, а нашим мышкам и горя мало. Навостри ушки, нюхай почаще носиком, и в темноте не потеряешься. Принялись носиться они во все стороны, незнакомо всё, интересно. С пола на ящик, с ящика на полку, по полке бегом – как вдруг кувырк – и вниз. Бултых в воду! Вынырнули сразу. И сразу поняли, непростая это вода, терпкая да пахучая. Так вот чем пахло в этом погребе! Угодили подружки в ведро с пивом. До стенки мышки доплыли быстро. Да только без пользы. Стенка скользкая и крутая – не вскарабкаться. Поплыли в другую сторону, потом по кругу – тот же толк, та же стенка. Забарахтались мышки на одном месте. И тонуть не тонут, и плыть не плывут, а как на волю выбраться – понятия не имеют. Сколько им еще бултыхаться? Ни помочь друг другу, ни в одиночку спастись. И тут произошло такое, чего прежде не бывало. Сколько ни бегали, где ни лазили подружки раньше, были они как двойняшки, одну с другой запросто спутать можно было. А теперь вдруг одна замерла на месте и только пошевеливает лапками и хвостиком. Другая, наоборот, забилась, заметалась – только круги пошли во все стороны. Почувствовала первая мышка, что спокойно ей стало и радостно. Даже как будто и светлее. Покачивается она в воде так мягко, так плавно. И не сыро уже ей, и не холодно. Разливается истома по всему телу, и где-то вдалеке, где и не разобрать, зазвучала тихая задушевная музыка. Так и хочется плыть, плыть вместе с этой величавой мелодией всё дальше, всё выше, всё глубже… А второй мышке пришлось худо. Она-то, в отличие от подружки, поняла сразу, что как свалились они в ведерко, наглотались обе сгоряча воды пахучей. Да только ей самой эта водичка не по нутру пришлась. Как иголками заколола боль, отдалась по всему телу. Согнуло бедную мышку пополам, все, что было у нее в кишках, наружу вывернуло. Да боль-то не проходит. Отяжелела голова, в глазах круги огненные заметались, заколотила дрожь, перехватило дыхание. Не видят друг друга мышки. Одна повисла, распласталась, закатила глазки, только ушками и хвостиком пошевеливает. А вторая бьется, мечется во все стороны, и лишь кругом на стенки натыкается. И плохо ей, и выбраться хочется, да никак и некуда. Слезы градом, кашель колотит. Сил уж нет на поверхности держаться, вода и рот, и нос заливает. Да не принимает душа глупая воду эту горькую, всё назад исторгается. А первая мышка на помощь не приходит. Не видит, не слышит она, как страдает подружка. И увидела бы – не поняла. Как страдать можно среди этих вод благоуханных… Обеих утонувших мышек выловили наутро из ведра ковшиком. Бросили в одну ямку, мягкой землей присыпали. И сверху заровняли. А пиво загаженное пришлось вылить. Но ведь это не большая беда: всегда можно новое сварить, еще и лучше прежнего. Вот только мышкам не стоит, пожалуй, в такие погреба забираться. Как ни интересно это, как ни любопытно. Разве мало им уютной норки. А если мало, есть еще зеленая лужайка, кромка живописных полей и рощиц, голубое небо над головой. И если уж не терпится посмотреть в опасное ведерко, подумай, хватит ли у тебя силы за край уцепиться и вниз не сорваться.
Пост N: 5
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
0
Отправлено: 19.07.10 19:52. Заголовок: ВОРОВКА Над рекой п..
ВОРОВКА
Над рекой поднимался белый туман. Солнечные лучи выглянули из-за леса. Гладь реки изредка рябилась расходящимися кругами от всплесков рыбы. Береговой кустарник тих и задумчив. Утро согревалось теплыми лучами солнца, когда я подошел к берегу и выбрал место для ужения рыбы. Я сбросил с плеч ношу: удочки, лопатку, топорик, мешочек с продуктами. Сделал насадки, расставил четыре удочки и стал ждать. Клев начался с третьей удочки. Я подсек ее и вытащил первого язька. Бросил его в ведерко. Вскоре попался подлещик, я его бросил к язьку. Время шло. Клев продолжался. Я поймал штук шестнадцать язьков, подлещиков, плотвы, окуньков, всех их побросал в ведерко. Солнце поднялось высоко. Птичьи концерты стали утихать. Клев уменьшился. Рыбалку нужно было заканчивать. Вскипятил чай и решил отправляться домой. Удочки с насадками стояли еще в воде. Стал собираться. Связал жерлицы с сачками, обмотал вокруг них ватник, прикрепил лопатку, топорик. Но потом снова пошел за сучьями. Так захотелось свежей ушицы! Взглянул в ведро, а там среди мути плавают только чешуйки. Я подумал, что рыба уснула и лежит на дне. Но не нашел ни одной…. Я оторопел. Куда уплыла рыбка-то? Где она? Осмотрелся вокруг, но нигде ни одной рыбки. Посмотрел на Клязьму. Поплавок одной удочки то и дело нырял. Я вытащил последнюю удочку с большим подлещиком. Бросил его в ведро и стал поджидать вора, который утащил весь мой улов. Думал: ворона, сорока. Но не слышал их полетов. Решил, что подкрадывалась незаметно кошка из Пешкова. А, может, вздремнул и ничего не слышал? Нет! Не спал! Ладно, думаю, выслежу вора и расправлюсь с ним за наглость. Тишина вокруг. Не замечаю даже писка комаров. Но долго ждать не пришлось. Справа от меня из-под куста ольхи мелькнула серая спинка зверюшки. Я затаил дыхание. Жду. На краю ведра выросла усатая мордочка. Крыса! Передними лапками схватила подлещик и потащила в траву. Я поднялся и стал наблюдать за ней. Она нырнула под куст в норку. Я обрадовался, что застал воровку. Отвязал топорик, взял лопатку, подошел к норе. Обрубая корни ольховника, я услышал сильный писк. Возле меня оказались две большие серые крысы, готовые пожертвовать своими жизнями, но спасти детенышей. Я не испугался их. Что они могут сделать мне? Отогнал их лопатой и стал дальше раскапывать нору. Под корнями куста лежал весь мой улов. Все рыбки лежали нетронутыми. И даже головами и спинками в одну сторону, будто их уложил опытный продавец в гастрономе. Улова я лишился. Воскресный день был омрачен таким наглым воровством. Но не только. Я не мог не восхититься, потому что понял, что всё-таки значит семья даже для таких малоорганизованных животных. Я понял насколько сильно нужно любить, чтобы идти на любые жертвы. Да! Великое дело семья! Отбирать улов у крысиной семьи я не стал. Накрыл нору ветками ольховника, засыпал их немного землей, оставил вход. Взял свои пожитки и пошел домой в Старое Торбеево. В лесу запели малиновки, закричала на всю округу кукушка. Солнце поднялось уже высоко, стало тепло. И я уже не жалел, что возвращаюсь без улова.
Пост N: 6
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
1
Отправлено: 20.07.10 21:40. Заголовок: Дикие ВОроны Мне до..
Дикие ВОроны
Мне довелось слышать эту историю от Андрея Петровича, лесника и охотника, моего большого приятеля. Вот что он рассказывал:
--В двадцать седьмом я работал в вологодских лесах. Лесохозяйство только начинало возрождаться. На Вологодчине лесные массивы громадные. После института меня туда направили таксатором. Работы было много. Из леса неделями не выходили. В нашей партии было три специалиста со специальным образованием и шесть рабочих. Была суббота. Работу кончили. Дежурных оставили на воскресенье, остальные разошлись по домам. Я пошел в одну деревню, которая со всех сторон была окружена лесом. Пошел ближним путем. Недавно здесь проложили квартальные визирки. День стоял солнечный и теплый. До деревни было не больше десяти километров. Мечтал через два часа добраться до деревни, помыться в бане, отдохнуть, а вечером отправиться на деревенские посиделки – ведь был молод и холостой. Сидеть в доме свободный вечер не имело смысла. Решил сократить дорогу и свернул влево. День клонился к вечеру, на землю падали косые радужные лучи вперемешку с темными тенями от деревьев. Сойдя с визира, остановился, посмотрел на часы и закурил. Прошло меньше часа. Поправил ягдташ и патронташ, пошел дальше. Ружье нес в руках, наготове. Через некоторое время красный лес кончился, началось чернолесье, поросшее кустарником. Запахло сыростью. Под ногами зачавкала вода, дорога заросла мхом. Ее перегородили стволы упавших деревьев-великанов. Перешагивая через них, я не раз спотыкался, а иногда даже падал, проваливаясь по грудь среди гниющих деревьев. Когда-то в этом месте прошла полоса огня – будто бурей повалило лес. На этом месте вырос новый – высокий, толстоствольный. Уставший, я сел на упавшее дерево и закурил. Небо стали затягивать тучи. Покурив и отдохнув, пошел дальше. Поднимаясь, спугнул черного ворона – он с криком полетел вглубь леса. Хотел, было, выстрелить в него, но не успел. Пошел дальше. И вдруг над головой разлеталась целая стая воронов. На их крики отозвались еще и другие вороны. Я понял, что где-то рядом, в чаще леса, лежит большой труп животного. И к нему на пир летит воронье. Есть старинное поверье в народе: «Ворон на падаль летит». Стая воронов меня заинтересовала. Я пошел разыскивать воображаемый труп. Иду. С трудом перебираюсь через валежник. Принюхиваюсь, пытаясь уловить трупный запах. Нет. Никаких посторонних запахов. Воздух чистый, ароматный, пряный. Лицо и руки исцарапал о кусты малины и ежевики. Полакомился ягодами – сочными, спелыми. Вышел на лесную поляну. На ней повалены березы, лежат крест-накрест. На поляне еще раз увидел нескольких воронов, с криком поднявшихся с земли и закружившихся над лесом. Я вскинул ружье и выстрелил, но безрезультатно. Вороны улетели вглубь леса. Немного успокоившись, пошел дальше, перелезая через поваленные деревья. Глухое место! Побаиваюсь хозяина леса – медведя. Разложил нож охотничий, перезарядил ружье. Стало жутковато. По спине побежали мурашки. Мое внимание привлекла черная спина оставшегося ворона, притаившегося среди валежника. Крикнул, застучал по дереву, намериваясь поднять с земли птицу и подстрелить ее летящую. Нет. Ворон не поднялся, не полетел, но пустился убегать, неловко прыгая по сучьям среди высокой травы. Я не стал в него стрелять, решил поймать живьем. Направился к нему, в самую чащу. Тут воронье подняло усиленный крик, а некоторые набросились на меня, выручая товарища. Я выстрелил не целясь. Вороны опять поднялись и разлетелись по лесу. Я перелез через толстый ствол и очутился на небольшой поляне, изрядно вытоптанной птичьими лапами. На площадке валялись перья птиц, много пуха, выбеленные временем кости животных и много яичной скорлупы. Ворон сидел, летать он не мог. Но, увидев меня, начал быстро убегать. Я стал его преследовать и настиг у самого пня березы. Сопротивлявшегося ворона я взял в руки, присел на пень и стал внимательно его рассматривать. Это был старый ворон с седеющим оперением. Левое крыло его было перебито, нога тоже перебита, но срослась и осталась кривой. Кто его так искалечил, рассказать он не мог. Рассматривая искалеченную птицу, я чуть не выронил ее из рук. Но ворон, не чувствуя во мне врага, соскользнул к моим ногам и стал смотреть на меня умными глазами. Впервые в жизни я видел умные глаза лесной птицы так близко. --Если бы ты видел, какие умные глаза у ворона! – обратился ко мне Андрей Петрович. После осмотра крыла и ноги, я хотел взять его за нос, но увидел, что и шея у него перебита и искривлена, а самое страшное – не было нижней части клюва. Вместо этого торчал кончик языка и зарубцевавшиеся обрывки кожи. --Бедняга! Какие лишения ты переживаешь! – сорвалось у меня с языка. – Летать не можешь! Ходить не можешь! Без помощи и есть не можешь. Я гладил его, жалел, но помочь ничем не мог. Да и кто ему смог бы помочь? Из такого состояния меня вывел крик вновь появившихся трех черных воронов. Стрелять в них я уже не стал. Поднялся, положил на землю искалеченного ворона, перелез через поваленные деревья и хотел уходить. Прощаясь с вороном, обернулся и увидел, что прилетевшие птицы опустились к калеке. Каждый из них что-то принес и держал в лапах. Я заинтересовался. Полком подлез под деревья, добрался до площадки, где оставил ворона, и стал наблюдать, что будут делать с калекой прилетевшие птицы. Я увидел, что они по очереди кормили беднягу маленькими кусочками мяса, отрывая их клювом от принесенной добычи. Я дождался, когда они окончили кормежку. Встал из засады. Спугнутые вороны разлетелись, а сытый калека попрыгал в кусты. На месте кормежки я увидел теплые тушки двух мышек и половину огромной жабы. Я задумался, кто он им был - сородич, товарищ или просто-напросто инвалид, ждущий помощи со стороны. Осматривая место кормежки, я искал ответа на свои вопросы, но не находил. Остатков пищи было много: засохшие кусочки лягушек, шкурки зверюшек, много шерсти и перьев. На громадном поваленном дереве было выложено гнездо, утепленное перьями и пухом. Это был домик калеки-ворона. Темнело. День кончался. Солнце садилось. Я быстро зашагал к деревне. Долго не выходил из головы ворон-калека. Как дружны дикие вороны! Невольно вспомнишь другую народную пословицу: «Ворон ворону глаз не выклюет», а ведь просто так народ пословицы не складывает… Так Андрей Петрович закончил свой рассказ. Мы подошли к знакомому дому и постучали в ворота.
Пост N: 7
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
1
Отправлено: 22.07.10 20:15. Заголовок: Сам жду. Всё, что бы..
Сам жду. Всё, что было о животных готового и завершенного - уже здесь. А завершать что-то, отложенное в долгий ящик, это - о-ё-ёй! Скорей получится, если вдруг накатит что-то новое. Объемы маленькие, пройдет одним махом. Словом: не прощаюсь, но без скорых обещаний.
Пост N: 8
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
1
Отправлено: 27.07.10 23:41. Заголовок: Пантера, у меня даже..
Пантера, у меня даже не вопрос, а как бы сказать... в общем, сомнение. В принципе я готов перебросить на сайт одну главку из "эпопеи о дуболомах" Леана Уга. Там речь идет о фантастическом животном - УШЕХЛОПЕ. ( В тексте, что на ИГ я ее пропустил). Только нужно ли? И второе. Есть одна недоделанная повесть, где один из персонажей - кошка Кьяра. Так сказать, гостья из другого времени. Играет, как персонаж, некоторую роль в сюжете. Тут правда не уверен, что сохранился набранный текст. Но на бумаге он есть без всякого сомнения(я обычно всё сохраняю). Если я не прав, уверен, что скажете об этом прямо. Но, в конце концов, я не предлогая на сайт брошюру о карточных играх или стройотрядовские мемуары. (хоть там и есть крохи о бурундуках, змеях и собачьей выставке) Одним словом, как скажете.
Пост N: 10
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
1
Отправлено: 31.07.10 15:30. Заголовок: Александр Ильич посм..
Александр Ильич посмотрел на календарь. Пододвинул поближе выцветший потертый листок и, уставясь в него, целую минуту не поднимал головы. Наконец чуть скособоченный столбик цифр стал расплываться перед глазами, и он с неслышным вздохом перевернул некогда расчерченный им лист обратной стороной. Между тем, большой офисный календарь висел на стене не дальше метра от его лица. С яркими печатными иллюстрациями – видами фешенебельных курортов. Даты были отштампованы крупно и отчетливо, прозрачная подвижная планка возлежала на текущей неделе и красная рамочка бегунка оконтуривала цифру «четыре». Да, сегодня четвертое июня. До даты, чуть заметно помеченной в самодельном календаре Александра, осталось всего восемь дней. Вернее, даже семь. Восьмой день, это как раз и будет то самое двенадцатое число. Если бы кто-то из знакомых или сослуживцев увидел этот календарь, нарисованный от руки, не особо бы и удивился, в крайнем случае, снисходительно усмехнулся. Все знали, что у Александра Ильича есть собственные необъяснимые пристрастия, а уж приверженность к устарелому вообще присуща немолодым людям. Удивляться следовало не тому, что нелюдимый пожилой инженер расписал календарь вручную, а тому, что сделал он это далеко загодя, целых пять лет назад. И все эти пять лет листок с двенадцатью месяцами, старомодными неделями в столбик пылился у него в нижнем ящике стола. В те годы он его не разглядывал, а только изредка натыкался. Натыкался и тут же задвигал ящик. И лишь в последнем тусклом январе календарь перекочевал на стол. Теперь Александр Ильич поглядывал на него часто. И не мог понять: почему же то, что еще в предыдущем году казалось ему величайшим торжеством, теперь поднимает со дна души уныние и раздражение. Да еще зуд тоскливого желания избавиться от надоевшей ноши нетерпения. Не было наслаждения надвигающимся триумфом открытия, радостного чувства кануна. Он пытался взбодрить самого себя, напомнить, и если надо, даже внушить, что это он, он и никто другой – автор грандиозного открытия. Открытия, ставящего под вопрос всё, что до него говорилось и писалось умами человечества о судьбах мира. «Ну! – твердил он мысленно самому себе. – Соберись, вспомни! Как ты восклицал когда-то? Как? «Уж кто-кто, а я-то теперь знаю, на кого похож всемогущий бог, дарящий людям, детям своим, все блага жизни, учащий и наставляющий их во всех их начинаниях!» Так, кажется?» Да, он говорил что-то похожее. Стоял, как помнится у зеркала и поражался, разглядывая свое собственное отражение. Ведь, откровенно говоря, ничего особенного: заурядный «молодой человек» - лет тридцати с большим хвостиком – для своих лет еще более-менее сохранившийся. Темно-русые волосы поредели, но пока целы, ни одного вставного зуба не выглядывает из-под губ. Можно улыбаться! Торжествующе и чуть-чуть свысока. Голову слегка к правому плечу, ногу отставить, плечи развернуть! Нет, он действительно еще ничего. Не разжирел; крепкий, мускулистый. Если не шибко придираться, еще сойдет за молодого. Без кавычек. А если приложить ко всему этому его открытие… Что все его приятели, сослуживцы, начальники. Да ну, нашел с кем равняться! Все нынешние знаменитости сомнительного и несомненного толка. Его место теперь где-то среди них. Причем не последнее, и даже не первое! Особое, своё собственное. Ни на кого не похожее. Ведь если огласить, оповестить всех о том, что знает пока он один. И не просто так, а громогласно, чтобы дошло до любой тупой головы. Ох, и обалдеют же все! Паники, конечно, не будет. Не с чего. Но будет шок. Вот именно, самый настоящий. Ведь подвергнется сомнению всё. И история! И вера! И надежды на будущее! Александр Ильич слегка взбодрился, отблеск того восторженного настроения несколько по-другому осветил его нынешнее состояние. Конечно, он не попадет ни в какие знаменитости. Все его доводы без зримых доказательств убедительны лишь для него самого. Слишком долго он прятал голову в песок, упивался торжеством из-за угла. Но все равно. Сам-то он уверен! Не просто уверен, а убежден, что прав. Он ведь действительно прав. Ни тени сомнения. И, наконец, вот оно – решающее доказательство. Маленькая черточка в его заветном календаре. Двенадцатого июня он во всем убедится окончательно и бесповоротно. Один только ехидный вопрос – нужно ли окончательное доказательство тому, кто и так знает истину? Более того, получив долгожданное доказательство для себя, он в тот же миг утратит возможность доказать что-либо другим. Всем остальным, окружающим его людям. Парадокс! Значит, давным-давно пора на том и успокоиться. Если никого нельзя убедить, так и не надо никого убеждать. Как просто и бесхитростно. Радуйся тому, что ты превзошел всех, пусть даже они этого и не знают. Слепцы! Тебе, великому Александру, свет Ильичу, остается одно: полно и связно изложить всё. Изложить, ознакомить, кого получится, и передать на хранение в надежные руки. И знать, и помнить до конца жизни, что когда-нибудь, через много лет, люди поймут, как ты был прав. Поймут ли? Конечно. Сами найдут доказательства, или же те просто в один прекрасный день сами свалятся им в руки. Как когда-то ему. Но они будут уже готовы понять… Ведь ему было труднее, для него никто не позаботился ни о каких подсказках. Как бы пригодились тогда любые подсказки Александру Ильичу (конечно же - просто Александру, а для кого и Саше) в тот великолепный вечер. Было не жарко, а именно благодатно тепло. Какой-то особо ласковый воздух облегал его лицо, шею в разрезе открытого ворота, руки, не стесненные рукавами. И как по волшебству ушла скучная вялость, еще днем томившая его изнутри. Он приехал в Дуловку с раннего утра. Так уж составил кто-то расписание автобусов: или с ранья, или трясись в самый полдень и приползешь к вечеру. Саша выбрал утро и не угадал. Ввалился ни свет, ни заря, два-три слова с заспанной теткой, и та укатила на дежурство. Все, что Александр успел понять: тетя Мила возвратится завтра пополудни. Тогда и поговорим. Вот так! И поди разберись, стоило приезжать, или не стоило? Впрочем, никто ему пока не мешал прийти в себя с дороги, послоняться по теткиному дому. Прошло лет пять с его последнего приезда, обстановка слегка обновилась, но в общем – незначительно. Саша и не решил еще, чем займется до возвращения тетки, как навалилась какая-то дикая жара. Даже полумрак комнат пропитался знойным липким воздухом. За дверь он выглянул всего один раз, и тут же укрылся в тень. На улице было настоящее пекло. Получалось, что любая прогулка, даже к озеру, до которого пришлось бы пересечь весь поселок, сейчас отпадала. Александр не очень и расстроился: промаяться день одному было не впервой. Был он по натуре скованный, предпочитал общество старых друзей и тяжело сходился с людьми. Так что, несмотря на этот приезд в отпуск, и неопределенные надежды, подспудно был готов к тому, что все пятнадцать дней проведет в неторопливых беседах с теткой и уединенных экскурсиях по живописным окрестностям. Всё лучше, чем дома. А там пойдут грибочки… в общем, нормально. Скинув всё, вплоть до трусов, Сашка слегка приоткрыл окна и развалился в широком кресле. Время от времени налетал легкий ветерок, шелестел шторами. Сон подкрался незаметно. Проснувшись, он почувствовал, что кожа его сухая и даже покрыта пупырышками. Александр изо всех сил потянулся, вскочил и вприпрыжку выбрался на крыльцо. Он не боялся показаться из дома в непотребном виде, дворик тети Милы был тихий, скрытый от посторонних глаз деревьями и малинником. И вот тут-то, во дворике, он ощутил всем своим существом, какая мягкая теплынь сменила недавний зной. Отдохнувшее тело тянуло и подталкивало: хватит сидеть в четырех стенах! Саша, не раздумывая, накинул брюки, прямо на голый торс рубашку с короткими рукавами, легкие сандалии на босу ногу. Через несколько минут он уже шел по теплому оплывшему асфальту в ближний конец улицы. Там через несколько домов начинались луга и перелески. Трудно припомнить и даже вообразить, о чем он раздумывал во время этой прогулки. Осталось в памяти единственное, Александр не поставил перед собой никакой мысленной цели: дойти до леска, первого поворота или, скажем, ближайшей деревни. Он просто шел, как будто заранее знал и решил, для какой надобности направляется в эту сторону. Шел, помнится, не в развалочку, а довольно споро. Поэтому едва не проскочил мимо, когда край пестрого силуэта маленькой человеческой фигурки завиднелся из-за пышного придорожного куста. Судя по расцветке одежды, это была девчонка, а так как видеть ее можно было только со стороны спины и затылка, Александр принял ее за подростка. И только голос, девчоночий, но явно не девчачий, вывел его из заблуждения: --Кьяра! Кьяра! Ну что боишься, иди ко мне маленькая! Звала она не ребенка, а, очевидно, кого-то из живности, наверное, собачку. Кличка только чудная. Саша, не подавая вида, чуть замедлил шаг и быстро, одними глазами, окинул обе придорожные лесополосы. Он без колебания предположил, что девушка, потерявшая собачку, забрела сюда не без провожатых. Для одиночных прогулок в глухомань забираются только редкие чудаки, такие, как он сам. Но никаких признаков присутствия кавалера либо подружек не доносилось и не просматривалось. Александр пошел еще медленнее. --Мужчина! – незнакомка чутко обернулась то ли на шаги, то ли на упершийся в спину хмурый взгляд. – Снимите мне кошечку, пожалуйста! Несмотря на обращение, прибавлявшее ему пять, а то и все десять лет жизни, Саша тихо обрадовался. Что-то, к чему двигали его ноги и всё задушевное состояние чудесного вечера, должно сегодня произойти. Но сначала надо снять кошечку. Это мы запросто! Снимем всё, что надо. На тонком молодом тополе, обхватив лапками ствол, напряженно сжалась невиданная зверушка. Таких кошечек, в синевато-коричневых разводах, Саше видеть еще не приходилось. И мордочка у нее была не по-кошачьи далеко вытянута вперед. Но глаза блестели не злостью, а трогательным детским испугом, и потому Александр без колебаний вцепился в тополиный ствол. Кьяра, ведь это конечно ее звали таким непонятным именем, не двигалась с места, но пристально следила за приближающимся человеком. Брать чужую кошку на руки, сажать за пазуху или, тем более, на плечо Саша не решился. Дотянувшись до Кьяры, он осторожно пересадил ее пониже, сполз – пересадил снова. Кошка не сопротивлялась, вела себя на редкость послушно, и к тому времени, как Александр добрался до земли, он испытывал к спасенной им кошке самую горячую симпатию. Во всяком случае, большую, чем к хозяйке. Та выглядела довольно вульгарно, и это не скрашивалось даже ее очевидной молодой свежестью. Без всяких преувеличений ей трудно было дать более 17 лет. Но разве в семнадцать лет смотрят так снисходительно на незнакомого парня, да еще в безлюдном месте. Все-таки есть кто-то поблизости! Александр еще раз покосился вправо-влево, прислушался. Он все еще стоял неподвижно, как будто переводил дыхание. Кошечка пристроилась на его полусогнутой левой руке и к тому же слегка терлась ушком о рубашку. Нет, кругом тихо и пусто. Узкая придорожная полоса деревьев легко просматривалась насквозь, дальше через нее желтело сплошное поле. Пауза затягивалась. Александр старался не смотреть в лицо странной девке, бегал глазами по коротким до колен голубым брючкам и голой талии между этими брючками и немыслимо короткой кофточкой. --Заснул что ли? Давай! – она чуть повела кистью руки и скривила губы. Нет, девчонка не стеснялась ни капельки, разглядывала случайного попутчика в упор. Ее мнение о нем тоже, похоже, сложилось не самое лестное. --Возьмите, пожалуйста, - заторопился Саша, протягивая Кьяру. Хозяйка неловко подхватила кошку, повернувшись к нему левым боком, и Александр увидел на плече небольшую узорчатую татуировку. Этого еще не хватало, Саша даже похолодел и отступил на полшага. --Иди к мамочке, - девчонка больше не смотрела в его сторону.- Вот так! Сейчас поедем домой. Нельзя так убегать! «Куда это они поедут? – изумился Александр. – Здесь же отродясь не ходил ни один автобус. Может сказать ей об этом?» Он кашлянул. --Кошечка у вас интересная, - выдавилась из горла первая фраза.
Пост N: 12
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
1
Отправлено: 03.12.10 19:41. Заголовок: Пантера, я устыдился..
Пантера, я устыдился и сегодня волевым усилием стронул "воз" с места. Примерно на страничку. Вероятно дапьше пойдет. Но про кошечку там пока прибавилось мало. Конечно она не исчезнет, ей отведена определенная роль, но это позже. (Заброшу пока "Конкистадоров". пусть отдохнут. И то, и другое писать не выйдет. Дома никак, на работе некогда.)
Пост N: 13
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
1
Отправлено: 17.12.10 23:44. Заголовок: Вариант черновой, но..
Вариант черновой, но хоть как-то.
--Кошечка у вас интересная, - выдавилась из горла первая фраза. Девчонка с татуировкой упорно глядела только на кошку. Она сморщила короткий нос и пошевелила кошачьи усы указательным пальцем. Кьяра лениво приоткрыла уже прикрытые желтые глаза. Хозяйка качнула вперед головой, как будто собиралась пощекотать кошку собственным носом. Александр вертел в голове обрывки фраз, подбирая, что он сейчас добавит к разговору. Ему казалось, что вся эта пантомима с кошечкой – безмолвный ответ на его вежливую реплику. Но девчонка спокойно и равнодушно вдруг шагнула в сторону, на ходу поворачиваясь спиной к робкому собеседнику. Густые, но короткие встрепанные волосы с персиковым отливом, острые плечи, узкая спина, вернее, незагоревшая ее часть, не скрытая кофточкой. Шелковистые брючки топорщатся от пояса даже чересчур свободно, и только нижние половинки бедер охвачено плотно. Но в общем, если не сильно придираться… --Мужчина, а вы шли бы, - девчонка не обернулась, но говорила громко и отчетливо. – Лёлик у меня крутой. Если что, и замочить может. --Да в такую жару не страшно, даже бодрит! – Саша уловил угрозу, но не очень понял ее смысл, и попытался замаскировать это шуточкой. Даже хихикнул под нос. --Он еще скалится!? – дернула плечами невежливая собеседница. И резко полуобернувшись, снова показала татуировку. --Говорю тебе, мотай отсюда. Пока живой ходишь. --С чего вы, собственно, взяли? - теперь пожал плечами Александр. – Я, кажется, не сказал ничего обидного? --Нет, он совсем по-русски не понимает! Говорю, ведь, сейчас мой подкатит. С заправки. Ему на «Тойоте» туда-обратно – тьфу. И идите до своей хаты, нечего тут. В обычной обстановке Саша бы только обиделся и молча ушел. Но сейчас поверх обиды накатило изумление. Бензозаправка совсем на другом шоссе, и там не протолкаться. Этот ненормальный «Лёлик», зачем-то оставивший девчонку посреди поля, раньше чем через час не приедет. И то, если уже час, как уехал. Опять же, «Таёта» какая-то. Может быть мотоцикл спортивный, гоночный? Все равно. Уж мотоциклиста шоферня с самосвалов и автобусов шуганет за милую душу, если попробует сунуться без очереди. Не поглядят на «Таёту». Еще и по шее накладут. «Таёта», «Кьяра»? Странные всё-таки словечки у этой странной девчонки. --Извините, конечно, - позволил Александр себе в тоне легкую издевку, - только вы зря на это рассчитываете. Идите лучше потихоньку к поселку. По левой обочине. А то только напрасно здесь промаетесь, ваш кавалер еще долго не вернется. Он качнул головой и даже для верности ткнул пальцем вправо. --Вы чего, совсем двинулись? Туда-то мне зачем? --А куда? --Нет, он просто тундра какая-то! Ты что, нигде не бывал, кроме своей деревни? Заправка вон за тем поворотом. Мы бы сразу остановились, если бы кисюля моя не орала, как шиза. Ей срочно пи-пи захотелось, пусеньке. --А на заправке она не может! – Саша уже жалел, что втянулся в этот дурацкий разговор. --Вот ведь…! А вам бы пришло в голову выпустить свою кошку возле бензоколонки? А? Мама мия! Да он бы не только кошку, он бы и сам рядом пристроился. Бывают же дебилы. --Бывают, - машинально кивнул головой Саша, потому что вертел он в мозгах сейчас совершенно другое. Может быть, действительно, построили здесь новую бензозаправку. Да нет, откуда. Да и с какой стати. И потом, пока он здесь лясы точит, уж полчаса прошло, а еще ни одной машины не проехало мимо. Чушь! --Значит, заправку вы проехали, нашли укромное местечко. Лёлик развернул мотоциклет и рванул заправляться. Ой ли?! Что-то мне не верится в вашу историю. --Какой мотоциклет, шизик? Он съехал вон туда, выставил из багажника… Вау!? А где сумки? Быстренько Кьяра, кажется, нас обворовали. Пока один мозги пудрил… Девчонка, прижав к себе невозмутимую кошку, быстро сбежала почти к самой дороге. Только пятки замелькали в чудных фиолетовых шлёпанцах. Пожав плечами, Александр не бегом, но быстро последовал за нею. Грубиянка растерянно вертелась на месте, шаря глазами во все стороны. Александр осторожно приблизился. --Вы уверены, что это то самое место? --Вали отсюда! --Нет, всё-таки погодите. Я что-то не вижу никаких следов от колес. --Где? – подняла растерянные глаза незнакомка. Они теперь были раскрыты широко, и можно было поклясться, в них даже наметились ничтожные слезы. --Как это где? Смотрите сами. Трава чистая, совсем не примята. И на земле ничего. Не было тут вашей мотоциклетки. Собеседница сердито шмыгнула носом. --Какой мотоциклетки! Иномарки! Но Саша пропустил это невнятное возражение мимо ушей. Это всё детали, главное, что теперь его слушают. -- И бензозаправки в той стороне никакой нет. Это я вам говорю точно. Она здесь не нужна. Не видите, по этой дороге почти никто не ездит. --Но мы всё равно останавливались здесь. Сами смотрите, полянка! А дальше всё деревья и деревья. Александр поглядел, хмыкнул. Действительно, никаких просветов. Врёт всё эта девчонка, но врёт убедительно и даже убежденно. Настаивает на своем вопреки очевидному. Только зачем ей это нужно? --И заправка там была! Не надо мне тут! Рядом магазинчик, шашлыки… --Магазинчик? На заправке? Да кто же его там построит. В нем же всё бензином провоняет! И шашлык даже? У нас здесь, милочка, не Кавказ. Хоть и жарко в это лето. --Ты всё-таки шизик! – вытаращила глаза хозяйка Кьяры. И даже кошка вдруг быстро взглянула на него своими желтыми глазищами. - Да где сейчас нет твоего Кавказа? На каждой дороге, на любом базаре. Или ты нигде не бываешь? --А следов-то все равно не видно, - упрямо уклонился от ответа Александр. – От сумок между прочим – тоже. Где они у вас стояли? Не без злорадства Александр наблюдал, как девчонка завертелась на месте. Потом взглянула виновато и пожала плечами. Дернулась пестрая татуировка. Будет еще голову морочить, соплячка наколотая! --Как хотите, а не верю я ни в ваши сумки, ни в вашего Лёлика. Девчонка сверкнула глазами и вдруг быстро ткнула кошку в Сашины руки. Он подхватил мягкую зверюгу, которая тут же успокоилась и затихла, а ее хозяйка тем временем быстро ощупала себя по бокам обеими руками. Зажмурилась, скривилась. Затем глянула с вызовом. --Дай свою мобилу, и будет тебе сейчас Лелик. --Мобилу? Какую мобилу? --Ну, село Кукуево! О чем тогда с тобой говорить? Саша не обиделся, так как предвидел похожий ответ. Что еще сможет выдумать девчонка, окончательно завравшаяся? Подождем, что она скажет дальше. Он молча рассматривал ее глаза, тонкие брови, шею и подбородок, чувствуя себя хозяином положения, и слегка теребил шерстку прильнувшей Кьяры. Теперь уж и девчонка тоже водила по нему взглядом. Не свысока, как прежде, а неторопливо и тщательно. Раза два она даже беззвучно усмехнулась, но хмурое ее личико постепенно разглаживалось. --Наверное, всё-таки мне пора, - сказал Александр с вежливым кивком и чуть-чуть отступил в сторону асфальтовой полосы. --Эй-эй! – спохватилась девчонка. – Кошку-то верни! --Да? На самом деле? – поднял светлые брови Александр. – Кьяра, ты хочешь к этой сердитой тёте? Кошка, услышав своё имя, томно выгнулась у него на руках и туда-сюда потерлась затылком о рубашку. --Ах ты змеюка! – изумилась ее хозяйка, но вдруг фыркнула и зашлась звонким неудержимым смехом. --Мудрая кошечка, - сказал Саша. --Я вообще тащусь, как она к тебе пошла. Это же нейкирка, очень склочная порода. Они и хозяев признают только через четыре месяца. А я с ней всю зиму мыкалась, ходила в царапинах. Всё ей, стервозе, не так было! Лёлик вообще орал, утоплю. --Серьезно? – не поверил Александр. Слишком уж мирно сидела у него на руках неукротимая Кьяра. Девчонка поняла его вопрос по-своему: --Да нет, что ты! Это же пять тыщ евриков. --Тысяч? – Александра передернуло так, что он даже не поинтересовался, в какой стране такая валюта. --Да, птенчик! Таких кошечек по всему миру тридцать или сорок.
--Да, птенчик! Таких кошечек по всему миру тридцать или сорок. --Таких!? Быть не может, - и он мягко, но плотно прихватив кошачью головёнку, повёрнул ее к себе мордочкой. И Кьяра наконец показала, что она тоже умеет сердиться, тонко подвыв с какими-то резкими переливами. Мордочка кошки, с прижатыми его ладонью ушками, стала настолько нелепой, что сразу напомнила Саше мелькнувшую сегодня стороной другую забавную картинку. Он невольно отдёрнул руку и замер. Противная девчонка конечно с вызовом хмыкнула, кошка же сразу успокоилась, а Александр задумчиво уставился на уходящую вдаль дорогу, приоткрыв рот. Теперь он вспомнил. Точно такая же безухая узкая морда высунулась сегодня из малинника на дворе у тетушки. И похожее урчащее завывание он слышал несомненно. Помнится, тетя Мила буркнула в адрес соседей, дескать, завели какого-то урода, замахнулась полотенцем, и морда мгновенно скрылась. Саша сейчас непоколебимо уверен - тот соседский кот с прижатыми ушами показался ему тоже каким-то слегка фиолетовым. Явно не мягонький Барсик. Но кто, извините, поверит, что здешние работяги умудрились выложить за своего мохнатого обормота не только тысячу, а хотя бы сотню!? Какую там сотню, рубля ржавого не дадут! Какой ненормальный платит деньги за кошек. Нет, всё выдумки! Конечно же из родных, из дуловских мурлык вышла наша сердитая Кьяра, водятся здесь еще и не такие. Вот только имечко у ней действительно залётное… Похоже, снова сочиняет эта нахальная пигалица. Начиталась каких-нибудь журналов с модами, воображает себя заграничной дамочкой. А там, чем черт не шутит, может быть, где и успела побывать? Вон как нос воротит! В конце концов, ну и посидит на травке, на свежем воздухе. Авось не замарает свои голубенькие брючки. И часика через три, будем надеяться, хотя и с трудом в это верится, притащится ее пропащий Лёлик-Толик. Жди! Пострадать да поважничать никому не запрещается! Саша тихонько приподнял снова прильнувшую было кошку, потом вдруг сощурился и цепко перехватил ее за шкирку. -- Пожалуйста! Будьте любезны! – вытянул он, не сходя с места руку с ощетинившейся кошкой навстречу оторопевшей хозяйке. Та неуклюже дернулась подхватить своё сокровище, Александр разжал пальцы, выпуская из щепоти мягкие шелковистые складки кошечьего загривка. Кьяра мелькнула в воздухе оттопыренным хвостом и раскинутыми лапами, тонко пронзительно взвизгнула. Нет, это взизгнула не кошка! Саша похолодел. Что же он натворил, идиот! Девчонка стояла скорчившись, зажимая правой рукой запястье левой. С пальцев обильно стекала ярко-красная кровь. Кошка нервно топорщила усы и вертелась у ее ног, не хуже обыкновенной дворовой Мурки.
*************************
«Может быть, тогда следовало просто пройти мимо?» - подумал вдруг Александр Ильич. Хотя нет, так или иначе, возвращался бы он всё равно той же дорогой. Не сразу, так на обратном пути, всё равно не удалось бы ему проскочить мимо Катьки. Мимо нее разве проскочишь? Разве что перебежал бы дорогу кто-то другой? Вот интересно, а что бы было тогда? Интересно. Интересно, но маловероятно. Кому еще оказаться на той пустынной дороге в ту пору. Это не сейчас, когда носятся как угорелые разноцветные легковушки бог знает каких марок. Спокойно не прогуляешься, даже по обочине. Ведь был он там шесть лет назад, приезжал специально. Как будто хотел лишний раз убедиться…. ЧуднАя какая-то вышла поездка. Словно не наяву, а в смутно припоминаемом сне. Всё наоборот. Он равнодушно не находил того, что в реальности знал когда-то и одновременно с удовлетворением обозревал действительность, которую уже много лет себе навоображал. Был он там и как будто впервые, и как будто наоборот, посетил полузабытые, с детства знакомые места. Давным-давно, задолго до того, как это произошло, реальная Дуловка заменилась в его голове именно вот такой – стиснутой со всех сторон, перекроенной и растащенной на куски. Домик тёти исчез, как не стало в свой печальный срок и самой тёти. Даже дорога, на которой он повстречал когда-то Катю с Кьярой, нашлась не сразу. Ее было трудно признать в этой веренице мелькающего, неизвестно куда спешащего транспорта. Нет, дорога и должна выглядеть именно так, но их теперь стало много и все, как близнецы, похожи друг на друга. А та, его дорога, должна была всё-таки оставаться чуточку другой. Именно такой, какой он ее в конце концов нашел! И здесь то и дело проскакивали иномарки, но назойливый шум суетливой жизни куда-то отдалился, а полоса неподвижных деревьев, казалось, почти не переменилась. Конечно, какие-то загустели кронами, погрузнели стволами, другие наоборот высохли, а иные и завалились, но общий вид, на удивление, изменился мало – та же зеленая полоса, через которую кое-где просвечивает поле. Видно для деревьев эти годы – так! – недавнее вчера. Вот поле, то действительно стало другим. Куда девался его спокойный золотистый разлив, раздвигающий горизонт до необозримых далей? Ничего похожего не осталось и в помине. Там кусты и молодая древесная поросль, там просто плешины побуревшей травы. А еще дальше какие-то заборы, ограды, крыши… Обычная разнополосица построенных, недостроенных и уже заброшенных дач. Странно, как Катьке не бросилась в глаза такая приметная разница? Впрочем, куда спешить, время еще не пришло. Катька пока - забавная девчонка с косичками. И может быть – кто знает - когда пройдёт шесть лет, здесь будет снова сплошное море созревающей пшеницы? Прежде чем определиться, где оно, то самое их «историческое» место, Александр Ильич не поленился, дошел до поворота, за которым должна была стоять когда-то так внезапно исчезнувшая бензозаправка. И опять никакого чуда не случилось. Всё было как по-писанному – навес с кассой, магазинчик, полукруглая дуга асфальтового заезда, пять бензоколонок с табличками. Более того, действительно не было никакой будочки туалета, как впрочем и кавказцев с шашлыками. Какая-то иномарка малинового цвета, только что заправившись, плавно вырулила на шоссе. Смешно сказать, но это была именно «Тойота». Ее вёл усатый толстомордый парень, но, разумеется, он никак не мог быть тем самым Лёликом… Александр Ильич вздохнул, покосился на сослуживцев, хотел снова перевернуть свой календарь, лежащий кверху тормашками, и не стал. Взял другой, совсем свеженький листок и написал на нем несколько строчек. Заявление на отпуск. Надолго ли? Сколько на самом деле продлится его отпуск? Может быть не мудрить, подавать сразу на расчёт? Впрочем, если к тому придёт, его уволят и без всякого заявления.
Пост N: 16
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
1
Отправлено: 25.07.13 22:00. Заголовок: Порог они переступил..
Порог они переступили совсем по «не джентельменским» правилам - сначала полуголый Александр с кошкой в руках, за ним его невольная гостья, вся поникшая и угасшая. Левую руку она слегка придерживала правой, та, неловко обмотанная, походила на тряпичную куклу с грубо испачканным личиком. Отпущенная на истёртый дощатый пол, Кьяра деловито повела носом и уверенно прошествовала вокруг стола в уголок, где вспрыгнула на круглую коробку с пылесосом, прикрытую сверху обрезком пестрого коврика. -- Дверь закрывай, а то потом набегаешься за этой душенькой, - медленно выдавила из себя хозяйка душеньки. Саша иронически сощурился. Кошка, судя по всему, уже нашла свое место, и убегать не порывалась. Но, как хорошо воспитанный мальчик, он откачнулся от приоткрытого чемодана, над которым успел склониться, и осторожно скользнул к двери. Своенравная девчонка даже не собиралась посторониться. Она как вошла, так и стояла, словно неживая, привалившись к косяку и уставившись в некрашеный потолок. Поэтому притянуть тяжелую дверь получилось не особенно ловко, Александр изогнулся от усердия, и всё-таки скользнул тыльной стороной руки по девчачьему плечу, прямо по синеватой полоске наколотого орнамента. Кожа этой полудетской ручки, несмотря на странный рисунок, была, оказывается, на редкость нежной и гладкой. Как будто никакой глупой татуировки не существовало и в помине. Что-то ёкнуло под левым ребром Александра. Он прошел на кухню и вернулся с кружкой холодной воды. Не шибко новой кружечкой, но всё-таки чистой, беленькой, всего с двумя облупившимися пятнышками. На секунду-другую они оба замерли: он – с робкой улыбкой, и она – с растопыренными тонкими пальцами и оборвавшимся дыханием. Затем пальцы цепко обхватили кружечку. Пила она тихонько, без жадных судорожных глотков, как будто цедила напиток неимоверно приятного вкуса. Даже кружку не отрывала от губ, если замирала, чтобы немного перевести дух. А когда, наконец, небрежно протянула ее Александру, воды в ней оставалась ровно половина. -- Ну что уставился-то, как тюлень в зоопарке. Язык проглотил? Катя меня зовут, усвоил, шизик? -- Да-да, я сейчас, - забормотал Саша и кинулся надевать запасную рубашку. – А вы сядьте... К-катя. Он пододвинул обретшей имя незнакомке ближайший стул, благо, тот вовремя подвернулся под руку. Это было потрепанное плетеное полукресло, изготовленное, без всякого сомнения, еще в довоенные времена. Катя осторожно опустилась на мягко скрипнувшее сидение и сразу утратила свой отрешенный вид. Глазки гостьи быстро перебегали со стола на шкаф, со шкафа на комод, с комода снова на шкаф. Казалось, она сидит перед сценой и разглядывает декорации, в которых должен сейчас пойти очень интересный спектакль. Рука на подлокотнике слегка покачивала так и оставшейся в ней кружкой. А вот вторая, замотанная, теперь просто свисала вниз. Ах да, аптечка! Где-то всё это было у тётки, кажется здесь. Александр выдвинул верхний ящик комода и улыбнулся, похвалив самому себе собственную безупречную память. Вот бинт, вата, пузырёк йода. - Давай лучше перекись, - услышал он за спиной нетерпеливый голос Кати. - Перекись? Это перекись водорода? - Ты чего? Просто перекись. Неужели нету? Ищи, ищи не парься. Вторая рубашка Александра, только что обмотанная вокруг ее руки, теперь комком лежала на полу. Девчонка бесцеремонно оттолкнула ее сиреневой бареткой, как простую тряпку. Впрочем, в этом случае он скорее должен быть ей благодарен. Там, на дороге, когда Александр в запальчивом раскаянии сдернул с себя рубашку и уже примерился разодрать ее на бинты, она, как душем обдала его очередным презрительным словом. И затем, забрав рубашку, сама обмотала ее целиком вокруг руки. Нескладно, но ловко. - Понял! А потом мамаша прокрутит в стиралке и окей. Соображать надо, бэтмэн фигов. Чип и Дейл кукуевский. Окей – это он разумеется понял. Ну и ладно! Но теперь довольно. В конце концов, можно сказать, что он у себя дома. - Вот что Екатерина! Лучше йода для этих случаев еще ничего не придумано. Прекратите упрямиться, ничего страшного. Сейчас я обработаю… Но в этот день всё шло наперекосяк. Тугая стеклянная пробка подалась с трудом, рука дернулась, и несколько крупных капель сорвалось на пол. Одна из них угодила прямо на туфельку гостьи. Та запоздало отдернула ноги, затем вскочила и метнулась в сторону, как будто ее ожгло кипятком. - Не подходи, придурок! Кому говорю? Если нет перекиси, дай спирт, или спрей какой-нибудь. Ты дезодорантами пользуешься или как? Да поставь ты этот йод! - Спирт? Пожалуйста, - разозлился Саша. – Такой подойдет? Он приоткрыл дверцу серванта, там стояла бутылка «Столичной» водки, привезенная им самим в подарок тёте. Сунув на место бутылки злосчастный пузырёк, Александр быстрым движением свернул головку. На этот раз всё получилось безукоризненно. - Пожалуйста! - В кружку налей, - совершенно спокойно распорядилась Катька и, не удержавшись, хмыкнула. Кружка, словно преднамеренно, валялась прямо под ногами. Мокрый след от пролитой воды указывал, где она прокатилась. Саша, пожав плечами, поднял так хорошо послужившую сегодня кружечку и плеснул в нее водочки. Примерно на треть. В пальцах у Катьки забелел невесть откуда взявшийся тампончик ваты. Она сама, молчком, забрала кружку и быстро стерла бурые разводы, запекшиеся вокруг царапины. Самой царапины уже не было видно. - Вот так. Если бы мне от этой кисюли каждый раз мазаться йодом…, - она не договорила, завертела во все стороны головой и кружкой, явно ища, куда бы выплеснуть ее содержимое. - Стоп, стоп, – забеспокоился Саша, - осторожнее. Это же из Москвы, завод «Кристалл»! - Вот это!? – ехидно прищурилась Катя, приподнимая кружку до уровня глаз. – Ты что, предлагаешь, значит, вот так? Она вдруг запрокинула голову и одним махом вылила в себя всё без остатка, судорожно сглотнула. От неожиданности произошедшего Александр так и замер, разиня рот, всё еще сжимая в левой руке уже не нужный бинт. - Соку какого-нибудь, - осипшим голосом выдохнула Катька. С ресниц ее темными дорожками поползли слёзы. Саша метнулся на кухню. На глаза попалась ополовиненная литровая банка. Компот! Клубничный! Вот-вот, это то, что нужно. - Конечно не «Джуси Фрут», - сказала Катя, медленно восстанавливая дыхание и приходя в себя, - но тоже кайфово. Включи телевизор, что ли. Александр шагнул в угол комнаты, щелкнул клавишей. На экране задвигались серые эсесовские мундиры. Шли «Семнадцать мгновений весны» седьмая или восьмая серия. Катька уже снова по-свойски пристроилась в плетеном кресле. - Слушай, надоел этот совок. Дай-ка. Она протянула к нему перевернутую вверх ладошку с полусогнутыми пальцами, и при этом большой палец уже двигался, как будто на что-то нажимал. Саша смотрел на чумазое Катькино лицо, глаза которого, несмотря на презрительный отзыв, всё-таки не отрывались от экрана, на вытянутую вперед руку. Что ей нужно? Программу передач? Зачем. Всё равно по другой программе сейчас какие-нибудь важные разговоры, а еще две, пожалуй, вообще отработались до утра. Время-то уже о-го-го! Да и к чему тратить силы и энергию передающих станций. Всё равно по всей стране никто кроме этого фильма о шпионах и немцах ничего смотреть не будет. - Ну где, где? Опять что ли нету! Де-рев-ня! Ладно, оставь своего Штирлица. - А ты чего вообще сидишь? – вдруг медленно с занудными нотками протянула Катька. – Обещал же, всё будет в порядке. Так ступай к соседям, что ли. Есть тут у тебя хоть один путевый? С мобильником? Саша недоуменно кивнул на окно, за ним уже заметно потемнело. А он вообще только-только примостился на этом мягком диванчике. - К кому я пойду, на ночь глядя? И толку! Не знаю, что там у вас, но думаю, долго вы… кхе.. ты будешь искать своего Лёлика. Что-то он не больно торопится. Вон, пока шли, всю шею извертела, и всё зря. Вот надо было всё-таки тебя там, на полянке, оставить. - Истекать кровью, да? – медовым голоском уточнила гостья. – Если уж ранил девушку, так помалкивай лучше. - Ранил! Как будто не знаешь, кто тебя ранил. - Да это ведь как сказать, - протянула Катерина и мягко потянулась, отведя назад плечи. Потом вдруг встряхнула головой, отгоняя подступающую дремоту. - Ну, неужели это так трудно? Ладно. Бог с ними, с твоими соседями. Наверное, тоже не лучше. На! Саша не успел заметить, откуда она выхватила эти сложенные бумажки. - Дойди, пожалуйста, до салона связи. Купи мобильник и симку. Они поздно закрываются, еще успеешь. Александр развернул смутно знакомые серо-зеленые полоски гладкой плотной бумаги с портретами в кружочке. И испуганно бросил их на стол. - Ты чего, совсем что ли? Это же доллары!! Загреметь хочешь? Спрячь! - Ну да, баксы. И что? В обменник зайдёшь, они круглосуточно. Только паспорт не забудь, а то наг-греют, - язык Катьки уже заплетался. - Обменник, салон связи! И паспорта, между прочим, у меня с собой нет. Ты не путай, у нас здесь не Америка всё-таки. - Я ви-жу. Что ж, - Катька попыталась приподняться в кресле. – всё сама, всё сама! - Не вздумай, - всерьез испугался Александр. – Никуда я тебя не пущу ночью. Да еще с кошкой, - добавил он ни к селу, ни к городу. Однако получилось очень кстати. - С кошкой!? – вдруг выпрямилась в кресле Катерина. – Точно. С этой зар-разой! Ни за что! - Шла бы ты спать. Катя, - мягко, но с запинкой, посоветовал Александр, стараясь выровнять внезапно сбившееся дыхание. Она же даже не подняла головы. И тихо, словно про себя, пробормотала. - Шла!.. эх! А чтобы проводить… Не-ко-му. И тогда Саша осторожно встал с дивана и, стиснув зубы, аккуратно, за талию, поднял ее из кресла. Тело Кати внезапно обмякло, и он не успел опомниться, как понял, что держит ее на руках. Теплое, нежно-податливое тело легонькой девушки. Даже девчушки, с нежными щечками, так мило перемазанными тушью. Катины глаза чуть-чуть приоткрылись, и она не хуже Кьяры привалилась мягкими волосами к его плечу. Сколько бы раз потом Александру Ильичу не приходилось слышать песню тоскующего разведчика про «берег ласковый», он вспоминал всегда одно и то же. Быстрые, бегающие по деревянным стенам блики, блестящие глаза Катьки, ее растрепавшиеся волосы, уже не персиковые, а ставшие почти темными. Двенадцатое июля! Кратчайший миг его нечаянного счастья. - Ты зачем йод в сервант поставил? Водку, смотрю, пил. Что-то ты, Сашок, сам на себя не похож. Дверь не закрыта… Саша очумело поднял голову и прежде всего увидел, что на коврике, поверх пылесоса, уже нет свернувшейся кошки. Сбежала Кьяра. Да, сбежала! Вместе с хозяйкой и вместе с опасными американскими бумажками. На столе пусто. А может быть, это тётя прибрала? Как теперь спросишь. Не спросишь и не расскажешь. Неужели, Александр, проспал ты всё, что только можно было проспать!
Пост N: 17
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
1
Отправлено: 31.07.13 17:52. Заголовок: Кьяра пришла к дому ..
Кьяра пришла к дому тети Милы через три дня. Вошла тихо без звука, как к себе, и снова улеглась на коврик. Если бы не вскрик тети, Саша, наверное, не сразу бы ее и заметил. Он эти дни провел как в полузабытьи. Бесцельно слонялся по поселку, заглядывал во дворы, подъезды, побывал даже на обочине дороги возле того самого тополя. Чего он там искал, Саша не мог объяснить даже самому себе, но не взглянуть на это место ему казалось невозможным. Конечно, ходил он и на озеро, но и там, не столько купался, сколько с дотошным вниманием разглядывал загорающую и плещущуюся в воде публику. До него доносился смех, веселые голоса и несколько раз, заслышав похожие интонации, он поспешно вскакивал и озирался. Но тщетно. Постепенно Саша стал свыкаться с унылой мыслью, что Катьке наверное удалось разыскать своего ненавистного Лёлика. Интересно, а как всё-таки выглядит этот недоумок? Обличающий взгляд Александра останавливался на лицах и фигурах встречных парней, придирчиво обегал каждого и выносил мягкое прощение. Нет, это всё были нормальные, даже симпатичные ребята, не чета тому уроду, обладателю какой-то колченогой Таёты неизвестного происхождения и назначения. Ну и пусть катятся на ней разлюбезной парочкой хоть к черту в пекло! В общем, всё бы понемногу забылось, если бы не появление кошки. О том, чтобы попросту выставить оголодавшую Кьяру со двора, не могло быть и речи. По крайней мере, так считал Саша. Тетушка изумилась небывалой решительности племянника, но это вряд ли поколебало бы ее тихую неприязнь ко всем кошачьим. Александру пришлось клятвенно пообещать, что он заберёт «фиолетовую» кошку с собой, причем довольно скоро. Пока он суетился, подставляя беглянке своё любимое блюдечко и умильно наблюдая, как она жадно лакает, тётя не менее пристально разглядывала племянника. Он как будто пробудился. -- Ты что Сашок, и впрямь тащить с собой собираешься эту страхолюдину? Кошки в столице перевелись, али как? -- Вы тётя, очень даже зря удивляетесь, - сказал Александр, поднимаясь с корточек. На лице его бродила рассеянная улыбка. - Это же не просто кошка, а очень редкая порода. -- Вроде сиамской? Тоже ведь, моду взяли! По-ро-да! Она небось и мышей-то не нюхала. -- При чём здесь мыши! – перебил Саша. – Вы, тётя Мил, просто не представляете, каких денег она стоит там, за границей. Ее же наверняка будут искать. По-другому и быть не может. Вот увидите, ее хозяйка пулей примчится, и может быть уже и завтра. Но… А если не появится, тогда… Я от своих слов не отказываюсь. Услышав «хозяйка» тётя Мила с усмешкой покачала головой. --Вон оно что! А я-то всё в толк не возьму, чего ты мечешься, как в воду опущенный. А адресом не ошибётся твоя «Хозяйка»? -- Кто!? – спохватился Александр. --Ну-ну! Теперь уж не темни. Давай выкладывай, как на духу. Помявшись, коротко и нескладно Александр пересказал всю историю. Конечно о том, что Катя ночевала здесь, в тетином доме, он твёрдо промолчал. Просто мол, смазала йодом руку, немного передохнула и отправилась восвояси. Вопреки его опасениям, тетя Мила охотно приняла укороченную версию, и даже сразу прилепила к ней свою логическую концовку: --Э-э! Вот отчего ты разнюнился. Даже к стопочке приложился. Нет, Сашенька, ни к чему это, всё одно, не поможет. Если уж приглянулась девка, так надо было… Да где тебе! - тетя не договорила, покивала, а потом склонила голову набок и грустно усмехнулась каким-то собственным мыслям. Кьяра в это время запрокинула голову, потянулась так, что изогнулся хребет и неторопливо пошла к пылесосу. --Куда, куда!? Кыш! Вон там, там твоё место. Чего смотришь? Щас тряпку возьму! Кошка повернула голову. Прищурившись, поглядела на женщину и, не доходя до облюбованного коврика на круглой коробке, улеглась тут же, на полу, возле ножки стола. --Так-то лучше. У нас не забалуешь, здесь тебе не заграница. --А она не обидится? Не убежит? – забеспокоился Саша. -- Кто? Эта размалёванная? -- Ее Кьяра зовут! -- Кияра? Ну и имечко. Нет уж, Саня. Если сама сюда пришла, поверь, никуда не денется. Только, вот что я тебе хочу сказать, ты и сам понапрасну-то - не надейся. Как я посмотрю, не будет тебе никакой Хозяйки. Кошка просто так не прибежит! Или турнули ее, или еще чего похуже. Не заводись, не заводись! Не веришь - сам увидишь. К вечеру Александр убедился, что тетя Мила оказалась права. Напрасно он то и дело выскакивал за калитку, бродил из конца в конец по переулку и соседним улочкам, опасаясь, что Катя заплутает в их хитросплетении. Похоже, ей просто не хватило ума и смекалки, чтобы сообразить, куда еще может убежать ее пропавшая кисюля. Что же делать? Пойти, дать объявление в местную газету? Саша даже поморщился. Где Катька, и где газеты. Да и глупости одни, если разобраться, все его надежды. Дело гораздо проще! Увёз ее, конечно, этот обормот, Отелло крутой-закрученный, и на том весь сказ. Может быть, он и от кошки избавился под горячую руку. А что? Скинул на дорогу и дал полный газ. Он ведь, она говорила, и не такое может. А если? Додумывать жутковатые мысли Александр не стал, но, промаявшись ночь в тяжелых снах, с утра решил твёрдо – надо сходить в милицию. Этот синий домик с асфальтированным двором он знал хорошо. Но, разумеется, со стороны, так как бывать здесь Александру не приходилось. Более того, он и подумать не мог, что когда-нибудь придет сюда сам, своей волей. Мало того, еще и по такому вопросу, который не изложишь не только в двух, но и в десяти словах. Во всяком случае, слова у Саши закончились очень быстро. Дежурный лейтенант сидел неподвижно, глядел строго, под его взглядом неопытный заявитель сбился окончательно и умолк. Пауза тянулась, милиционер ждал. Наконец снисходительно поинтересовался: --Кто же всё-таки пропал, гражданин? Ваша знакомая или ее кошка? -- При чем здесь кошка, кошка как раз нашлась! А вот эта девушка, ее хозяйка, почему-то за ней не приходит. Хотя, казалось бы… Вы же понимаете, она же над ней тряслась, из рук не выпускала! Лейтенант вздохнул. --Вы бы хоть имя ее назвали для начала. -- Имя, в том-то и штука, не очень обычное. Кьяра. -- А фамилия? Саша тряхнул головой, он уже начал сердиться. -- При чем здесь фамилия, это кошку так зовут. Понимаете, с таким необычным именем, ее, то есть хозяйку, будет разыскать гораздо проще. Как-то распространить, типа, разыскивается хозяйка кошки по имени Кьяра. Так ведь можно найти не только саму хозяйку, но и каких-то ее друзей, знакомых, родственников. Это же не Жучка или Мурка. --Не Жучка, и не Мурка, - повторил дежурный. – Постойте. Кьяра, говорите? Х-м! А для чего вам нужно искать ее хозяйку? И кстати, кем она вам приходится? Ее фамилия, имя, отчество? Адрес? -- Да если бы я знал адрес, зачем вы мне были нужны! --Я повторяю, гражданин, кем она вам приходится? – слегка погрознел лейтенант. -- При чём здесь это! – возмутился Саша, и уже тише добавил. – Никем не приходится. -- Случайная знакомая, - четко подсказал дежурный. – А как она вам назвалась? -- Катя. -- И только? Маловато. Что еще скажете? Как одета, приметы какие-нибудь? В сашиной памяти мелькнула Катькина татуировка. Черт, этого ёще не хватало! Нет, ни в коем случае. Он же про одежду спрашивает… --Одета? Кофта. Или рубашка что ли такая, Узорами, коричневое с желтоватым и немного красного. Брюки голубые. -- Голубые? – лейтенант это переспросил с явным интересом и вдруг гаркнул во всю глотку, - Игорь!! Сюда, живо! Есть тут кое-что по твоей части. Эту фразу он сказал уже спокойно другому лейтенанту, выглянувшему из-за приоткрывшейся двери. За этой дверью проглядывался короткий коридорчик, ярко освещенный солнцем, искрящимся в пылинках. --Вот, - кивнул дежурный Александру, - изложите всё нашему сотруднику. Он (голос зазвучал глухо, лейтенант говорил, отвернувшись к высунувшемуся милиционеру) как раз занимается поисками. В том числе и девушек в голубых брюках. Милиционер, занимающийся поисками, словно по команде выпрямился, и распахнул дверь до половины. Это надо было понимать как приглашение. Воодушевившись от удачи, Александр пошел прямо на второго лейтенанта, совершенно не придавая значения его хмурому виду. -- Садитесь. Я – лейтенант Глинников, Игорь Алексеевич. Давайте по порядку. Вас зовут… Александр с готовностью назвался. -- Так. А год рождения? -- Пятьдесят восьмой. -- Тысяча девятьсот!? – быстро и как-то нервно уточнил лейтенант Глинников. -- Конечно, - спокойно подтвердил Саша. -- Уже хорошо! – кивнул лейтенант головой, и складка меж его бровей слегка разгладилась. – Будем надеяться, и дальше всё пойдет по-хорошему. Полное имя вашей… кто она вам? -- Вы про Катю? Она, собственно… да и я в общем… Короче, разве в этом дело? Она пропала, понимаете? --Очень даже понимаю! Уж в этом будьте уверены. Но мы к этому еще вернемся. А пока, гражданин… Значит, вы категорически настаиваете, что ни к каким ее делам никакого отношения не имеете. Так? -- Конечно! – повторил Саша, уже слегка настораживаясь. -- Тогда почему не отвечаете на мой вопрос? Как ее полное имя. -- Х-м? Екатерина, вероятно. Во всяком случае, она назвалась просто Катей. А фамилию, ясное дело, я у нее не спрашивал. Сами понимаете. -- Да, хотелось бы! Фамилии, значит, не спрашивали. А что же тогда вы у нее спрашивали? -- Да ничего, - пожал плечами Александр. -- Напрасно, напрасно! Бдительность, она, знаете ли, еще никому не вредила. Как же так гражданин? Общаетесь с девушкой и даже не поинтересуетесь, кто она, что, какими делами занимается. Разговор становился слишком нелепым. До Саши вдруг дошло, что, может быть, они вообще говорят каждый о своём. О каких-нибудь совершенно разных Катях. Кто их тут поймет, в милиции. -- Простите, товарищ лейтенант, но никакими делами она не занималась. Она и была-то, может быть, здесь в Дуловке один день. Просто приезжая. Ехали куда-нибудь, случайно застряли. Не бывает что ли? А вы говорите, дела! Она же совсем молодая, почти девчонка. -- Так-так! Вот тут поточнее. Сколько, говорите, ей лет? -- Лет семнадцать, - пожал плечами Александр, но тут же спохватился, - Нет, восемнадцать есть! Но не больше… -- А-га, - раздельно протянул милиционер, мрачность которого уже испарилась. В глазах играл охотничий азарт. – Паспорт, значит, мы тоже не видели. Ну, а хотя бы внешность запомнили? Хотя бы смутно? --Почему смутно, - обиделся Саша. – Рост – примерно вот так (он привстал, показал и уселся снова), волосы… светлые, короткие, не вьются. И вообще никакой прически, так, - он неопределенно повертел рукой возле правого уха. Милиционер не перебивая, спокойно ждал. -- Худенькая, совсем не загорелая, ах да, глаза. Тоже такие – карие, но не очень, не темные. Саша помялся, что еще добавить. Лицо – нос, рот, подбородок, уши – как их опишешь словами? Вот про одежду, хоть тот дежурный уже спрашивал, но можно повторить. -- Одета она, кстати, очень необычно! Кофточка какая-то коротенькая, пестрая такая, в разводах, и брюки голубые, тоже укороченные, вроде бриджей. Так что, будете искать, ее заметить очень просто. И вот еще! – вспомнил Александр. – на руке у нее… -- Так-так-так! Говорите, – не выдержал милиционер. - Что на руке?! -- Царапина, - недоуменно выпалил Саша. – Глубокая, вот в этом месте. Кошка поцарапала. Наверное, она еще не зажила. -- Я разве про царапину вас спрашиваю? – вспыхнул вдруг лейтенант Глинников и непроизвольно тронул себя за плечо. Как раз в том самом месте, где у Катьки была татуировка. Саша внутренне ахнул, но сообразить, как же ему теперь вести себя, не успел. Милиционер перехватил его растерянный взгляд. И злорадно улыбнулся: -- Что замолчал?! Говори, что было на руке у твоей пропавшей Кати! Саша не выдержал, опустил глаза в пол. Лейтенант молчал, но молчал торжествующе. Признание пока мало что значило, он и так уже знал ответ. -- Такие, значит, получаются у вас дела, гражданин Янов. Знать – знаем, а правду говорить не хотим. Подозрительно выглядит это, вы не находите? Александр чувствовал, что на его лбу мелкими бисеринками выступил пот. Как же так? С какой стати его здесь допрашивают самым натуральным образом. Вместо того, чтобы принять заявление о пропавшей девушке, вдруг начинают выяснять неизвестно что. Ясно одно – что-то случилось, и случилось именно с Катькой. По крайней мере в местной милиции она засветиться уже успела. Тут нет никаких сомнений, Глинников этот слышит о такой странной девчонке не в первый раз. И может быть, даже и видел ее собственными глазами. Когда это было?! Не спросишь! Они здесь сами привыкли задавать вопросы. А если просто встать и уйти?
Пост N: 18
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
1
Отправлено: 12.08.13 22:46. Заголовок: А если просто встать..
А если просто встать и уйти? Саша осторожно, украдкой глянул на лейтенанта. Тот что-то быстро и увлеченно записывал в разграфленный лист. Наверное, это называется протокол. Куда ты теперь уйдешь, «гражданин Янов»? От милиции так просто не отделаешься. Опытный милиционер видимо почувствовал взгляд допрашиваемого. Не поднимая головы, он неторопливо бросил: --Думайте, думайте, гражданин. Это вам не шуточки. Мы здесь пустяками не занимаемся. Мысли Александра вдруг прояснились. Зачем ему уходить? Тем более, что сажать его абсолютно не за что. Он хотел выяснить, куда исчезла Катя. Так вот перед ним и есть тот самый человек, которого он никак не мог найти. Который всё знает! Этот недоверчивый лейтенант пытается вытянуть из Александра какие-то пустые признания. Отлично! Сыграем в эту игру. Он будет задавать свои вопросы, и таким незамысловатым манером сам расскажет, что им в милиции известно о нашей таинственной Катьке. Пусть спрашивает.
Глава 5
--Значит, я заношу в протокол? – произнес, наконец, скучным деловым тоном лейтенант Глинников. – На левом плече – татуировка в виде трёх переплетенных тюльпанов. Подтверждаете или отрицаете? --Тюльпанов? – переспросил Саша. – Чтобы так вот определенно… -- Другими словами: в целом подтверждаете, - заключил лейтенант. Саша кивнул. -- Когда вы видели эту, так называемую Екатерину, в последний раз? «Ага, - лихорадочно сообразил Александр. – Ушла она тринадцатого. Если сразу что-то случилось… Сейчас проверим. Сегодня семнадцатое». -- Катя появилась двенадцатого числа, вечером. Тринадцатого и четырнадцатого со двора никуда не уходила. Ночью дом был заперт. Пятнадцатого, где-то в четыре часа дня, она попрощалась и ушла. Милиционер насмешливо покивал. --И кто это может подтвердить? Саша постарался понатуральнее пожать плечами. -- Не знаю, двор глухой. Только я. -- Липа, гражданин! Алиби пытаетесь состряпать для своей подружки? Не выйдет. --Зачем же алиби, - простодушно развел руками Александр, а внутренне напрягся – дело-то, видать, действительно нешуточное. – Просто, наверное, ошибся, у меня иногда бывает путаница. Пожалуй, ушла она действительно не пятнадцатого, а четырнадцатого. --Вот как! – поддразнил лейтенант. – А если всё-таки подумать очень хорошо? Саша начал с глупым видом перебирать пальцы, как будто подсчитывал. -- Погодите, сейчас, сейчас. Действительно, это было тринадцатого июля, теперь вспомнил точно. А про себя он подумал, что Катька влопалась во что-то в тот же день. Вот только во что? -- Это ваше окончательное слово? Уверены? --Абсолютно. -- Что ж! Похоже, мы начинаем продвигаться вперед. Говорите дальше, что вы еще «вспомнили». У нее были с собой какие-нибудь вещи? И вам она ничего купить не предлагала? «Вот тебе на! - внутренне ахнул Александр. – Неужели стащила чего-нибудь. А если у нас, у тёти? Чепуха, там и взять нечего», -- Чепуха, - сказал он и вслух. – Зачем ей что-то продавать. У нее и так были… д-деньги. -- Что-что-что?! Что у ней было? -- Откуда мне знать, - сморщившись, откачнулся Саша. Но что произошло с Катькой, и с какого боку замешалась милиция, он уже догадался. --Нет! Вы знаете! – выкинул вперед руку милиционер. – Ну-ка, быстро! Сколько у нее было и какими купюрами? -- Не видел! И как вы, вообще… такие вопросы. -- Нет, вы видели, - торжествующе заключил лейтенант. – А может быть вообще, вы их ей и дали? -- Я?! – даже испугался Саша. – Откуда мне их взять, вы что, соображаете? -- Как видите, соображаю? – Глинников даже потер руки. – Что ж, пойдем дальше. Но Александру идти дальше уже совершенно не хотелось. Ситуация прояснилась окончательно, и совершенно не радовала. Похоже, что Катьку уже можно не разыскивать, упекли ее, голубушку, по всей форме. Конечно же, она пыталась где-то продать свои дурацкие доллары, и на этом ее замели. А сейчас сидит глупая девчонка у них, может быть за этой самой стенкой. --Ау, гражданин, очнитесь, - услышал Александр. – Я спрашиваю, кого из своих знакомых она вам называла. Эх! У Александра даже зачесалось между лопатками. Как сейчас было бы хорошо сдать им крутого Лелика. Он ведь, судя по всему, так и не появился, скотина. А что? Таёта – хорошая зацепка. День-два и возьмут его за жабры. Только вот как-то… --Никого, - со вздохом ответил Саша и даже зубы стиснул для верности. -- Так-таки никого. – усмехнулся лейтенант. – Или опять память подводит? Хорошо, я подскажу. Кто такая Кьяра? Как же пожалел Саша, что уже всё раскрыл дежурному. Посмеялся бы он сейчас над этим самодовольным Глинниковым. Хорошо бы посмеялся. Но теперь шутить с огнем опасно. --У вас ошибочные сведения, - ответил он, состроив невинные глазки. – Кьярой всего-навсего… звали Катину кошку. --Ко-ошку? – не сразу поверил лейтенант. – Куда ж они смотрели, тупицы. А мы-то, в базе… Минутку. Не темните! Выходит, она кошку звала на помощь?! --Почему на помощь? – сразу сообразил Александр. – Просто звала. --Что-то вы уверенно это рассказываете, гражданин Янов. Как будто сами находились рядом. Может быть, поясните заодно, зачем ей понадобилось обзывать милиционера господином полицейским? --Не имею ни малейшего понятия, - процедил Саша, а про себя подумал: «Вот, тоже, дура, доигралась в иностранку. Из-за этого уж точно не выпустят». И чтобы вернуться к более понятному предмету, он посоветовал: -- А вы ее саму спросите, про кошку. Нашлась, мол, и всё такое. Увидите, как она обрадуется. Кажется, этот совет выглядел слишком поспешным. --Что-то вы быстро развеселились! Я бы не советовал вести себя так нахально. С вас-то ведь подозрение еще не снято. Совсем не снято! И кстати, где вы сами были тринадцатого июля… --Дома, у тети, на пляже, в городе… --Не перебивайте! – рявкнул вдруг милиционер. – Не имейте такой привычки. Я спрашиваю про тринадцатое июля восемьдесят восьмого года. --Тысяча девятьсот? – иронически уточнил Александр. От этой невинной шутки суровый лейтенант вдруг побагровел и вскочил с места, сжав кулаки. Стол опрокинулся, бумаги разлетелись по кабинету. В дверь заглянул дежурный, наверное, грохот вышел приличный. Глинников вертелся на месте, вполголоса изрыгая проклятия. Ему, конечно же, нужно было собрать листы протокола, но страшно не хотелось выглядеть смешным. Впрочем, Александру стало не до смеха. Он вскочил вслед за лейтенантом и прижался в уголок, поближе к стеклянным шкафам с разноцветными папками. --Что такое, Игорёк? -- В-вызови! – как от мухи тряхнул головой Глинников. – И пусть держат его, пока мы не установим, г-где он был… уф.. в восемьдесят восьмом году, тринадцатого числа. -- Постойте! Постойте! – испугано закричал во весь голос Саша, теперь уже сам сбитый с толку. - Это же три года назад, меня в Дуловке точно не было! А в июле вообще у нас турпоход… я к тете пять лет не приезжал! При чём здесь восемьдесят восьмой год! Дежурный лейтенант вдруг пристально посмотрел на Сашу и расхохотался. -- Что ж ты не сказал сразу, как зовут твою тётю! -- Людмила Антоновна. А почему… -- Точно! Санька! Сворачивай, Игорек, свою канцелярию, это наш парень! Угрюмый Игорек глянул исподлобья. Снова тряхнул головой. --И всё-таки он ее видел! И запирается! --Ну, а теперь расскажет полюбовно, - весело возразил дежурный, продолжая вглядываться в Александра цепким взглядом. – Такие дела, Саня. Знакомая твоя второй раз от нас уходит. Три года назад, причем в аккурат, обокрали у нас вот этот самый кабинет. Конечно, ничего ценного, больше накидали, но! Заначку вот выгребли у Игоря Алексеевича, немаленькую, и кеды новенькие, прямо из коробочки. Племяннику подарок приготовил. А ты помочь не хочешь. Игорь Алексеевич молча сопел и тоже сверлил Александра глазами. --Как помочь?! – недоуменно переспросил Александр. – Я ничего не скрываю, что знал – всё сказал. А три года назад… постойте, – вдруг сообразил он. – Ей же тогда лет четырнадцать было. И полезла в милицию? Чепуха. -- Свидетели показали, – сухим голосом отчеканил Глинников, - из окна вылезла девушка лет восемнадцати. Одета… короче, приметы те же. Значит, врет твой Санька про ее возраст! И вообще. Главную-то улику уверенно не называет. Тоже скажешь спроста?! --Неужели? – не поверил дежурный. – Скажи-ка Саня, какие были у твоей Кати туфли?! --Я разве не сказал? Такие, фиолетовые. И вообще, как шлепанцы. Глинников быстро шагнул к шкафу, выхватил откуда-то снизу свёрток. --Такие?! Три года храним! В свертке и правда лежали диковинные Катькины туфли. --Так какие же, к дьяволу, четырнадцать лет с такой лапой? --Ничего, - примирительно сказал дежурный лейтенант. – Спутал! Промахнулся на глазок на три годика, подумаешь невидаль. Лучше, Саня, помоги Игорю Алексеевичу здесь прибраться, дописывайте быстренько и пока. Мы ведь теперь тебя всегда найдём, если надо. Кланяйся тёте Миле от Стасика! Александр кивал, но слова Стасика почти до него не доходили. Он во все глаза смотрел на бурое пятно от йода. Пятно, которое он посадил на Катькины туфли всего пять дней назад.
Пост N: 19
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
1
Отправлено: 13.08.13 18:40. Заголовок: Глава 6 Даже теперь..
Глава 6
Даже теперь, спустя годы, Александр Ильич продолжал испытывать легкую досаду. Почему, ну почему не сообразил он, в чём дело еще тогда. Казалось бы, что ему еще было нужно? Но нет, сначала простачок Саша всего лишь возмутился, что в милиции ему крутят мозги. Откровенно врут и всучивают какие-то подтасованные улики. Кому-то, зачем-то требовалось ему внушить, что Катька на свободе и прячется. Увы, воспрянувшие было надежды опять рассыпАлись в пыль. Саша сделал вид, что верит во вторую гастроль ловкой неуловимой налётчицы и её успешный побег, про который Глинников, кстати, не смог сказать ничего, кроме матершины. Но глаза его при этом светились такой злобой, что переспрашивать что-либо Саша не решился. Потом уже Стасик шепнул ему, что Катька бежала прямо с допроса, пшикнув что-то едкое, ослепляющее в лицо лейтенанту. Получалась вообще не Катька, а прямо профессиональная диверсантка. Всю дорогу до дому Александр ломал голову, не в силах разгадать эту милицейскую игру. На какие необдуманные поступки они пытаются его подтолкнуть? Катька никуда не убегала, ее туфли это неопровержимо доказывали. Да и не могла та девчонка, которую он знал совсем недолго, но, как ему казалось, постиг очень хорошо, вытворять подобное. Дерзкий побег, мало того, давнее ночное вторжение не куда-нибудь, а в кабинет следователя. Ради чего? Ради пригошни денег и пары мальчишечьих башмаков из резины? Ладно бы, пропали бумаги или оружие… Такая Катька, какой они пытаются её ему изобразить, не попалась бы, как последняя разиня, на спекуляции валютой в скверике у автостанции. Или легко бы ушла от постового милиционера. Пусть Стасик лучше не завирается своим медовым умильным голоском. Тоже ещё нашелся родственничек. Только выспавшись, Александр сообразил, что его хотят использовать как подсадную утку и собаку-ищейку. Катька, наверное, замкнулась, ушла в глухую молчанку. А следователям нужны ее «сообщники», попросту говоря, хотят они выяснить, откуда и как пришли эти злополучные доллары. И молчит сердитая Катюня не просто так, видимо не безразличен ей ее проклятый Лёлик. А ведь в нём, в гаде, вернее всего и заключается всё дело. Ну зачем он его не сдал сразу! Теперь-то без всяких колебаний Саша верил в резкие Катькины слова о том, что Лелик очень опасен, и ждать от него пощады, всё равно, что ласки от бешеной собаки. И деньги американские тут пришлись очень кстати. Да не шпион ли он вообще, мамочка дорогая!? «Стоп, стоп!» - испуганно осадил Саша свою буйную фантазию. – «Но, во всяком случае, очень хорошо, что в милиции не знают, и не узнают, ни про какого Лёлика. Шпион он или нет, но дыма без огня не бывает. А тут явно припахивает! Ни к чему нашей Кате такое сопровождение. Может быть, повезет, отделается пустяками.» Вздохнув несколько раз, чтобы успокоить дыхание, Александр уже уверенно заключил, что сообщить в милиции про Лёлика, значило бы – только навредить Катьке. И что он, оказывается, молодец, вовремя сообразил, более того, не пошел на поводу у собственных эмоций! А уж ищейкой в этом деле он точно не станет, пусть эти голубчики не надеются. Сами, сами след нюхайте, если он еще не простыл. Пинкертоны! -- Пора мне, наверное, тетя Мила, - сказал Александр за обедом, старательно разглядывая в тарелке остатки супа. – Денёк, другой – и поеду. --Да уж вижу, Сашенька, места ты себе не находишь, - ответила тетя на редкость спокойно. – Что ж, тебе виднее. А то поживи. -- Поеду! – Саша поднял, наконец, голову. – Надо только подумать, как мне… Он кивнул на коробку с пылесосом, на которой, вопреки всем протестам, Кьяра всё-таки отвевала себе место. А сейчас она даже ухом не повела, как будто речь за столом шла вовсе не о ней. --Киру-то? Как же ты ее потащишь. Бог уж с ней, пусть остается. Про судьбу Катьки, полагал Саша, как только она определится, узнает вся Дуловка. И уж тетя Мила, во всяком случае, обязательно будет в курсе событий. Но надеялся он напрасно. И хотя писал теперь тетке регулярно, в ответных ее письмах не было и намека. А там навалилась учеба, семинары, лекции, думать о странной, пролетевшей через его жизнь девчонке, стало просто некогда. Осталась легкая привычная грусть как о несбывшихся детских мечтах. Думал ли он тогда, что не всё так уж гладко в его мутном визите в дуловское отделение милиции? Пожалуй, что нет. По крайней мере, никогда не ломал себе голову над тем, что на самом деле могла означать неподдельная злость и ненависть лейтенанта Глинникова к казалось бы почти безобидной девчонке, попавшей в некрасивую историю по собственной глупости. Что значили его внезапные вспышки гнева в ответ на совершенно малозначащие слова и оговорки? Могла насторожить и напряженная улыбка Стасика, за которой внимательный человек легко прочитал бы растерянность и недоумение. Иными словами, если Александр не понял в этой истории с Катькой и Кьярой всё полностью и до конца, то и оба милицейских лейтенанта находились примерно в том же состоянии. Но чтобы осмыслить и понять это, самому Александру не хватало мельчайшего дополнительного толчка. Толчка этого, впрочем, пришлось ждать до следующего лета.
Пост N: 20
Появился в джунглях: 02.07.10
Рейтинг:
1
Отправлено: 21.08.13 18:33. Заголовок: Но, чтобы осмыслить ..
Но, чтобы осмыслить и постичь эту весьма очевидную вещь, самому Александру не хватало малюсенького дополнительного толчка. Которого, впрочем, пришлось ждать до следующего лета. Вырваться из Москвы Александр сумел только в августе. Да и то, до начала занятий в последнем студенческом году оставалось не более недели. Лето стояло сырое, дождливое, и если разобраться со стороны, ехать ему в такую даль не было никакой существенной причины. Разве что проведать тетушку и повздыхать о нечуткости и упрямстве непросыхающей небесной канцелярии. Тем не менее, мчался он, изнывая от нетерпения. Всё-таки письма письмами, но куда надежнее живой домашний разговор. Не спеша, и с глазу на глаз. Ведь ни в одном из писем он и сам ни разу не решился задать прямой вопрос – известно ли тете Миле, что стало с той шелапутной девчонкой, которая когда-то была хозяйкой ее кошечки. Осудили ее или выпустили с условным сроком? А если выпустили, может быть теперь известно, откуда она, где жила и куда уехала. Именно уехала, потому что какое-то ноющее подспудное чувство говорило Саше, что в Дуловке он Катьку не найдёт. Упрямое предчувствие, вопреки всякой логике, рисовало в Сашином воображении картины каких-то неведомых земель, головокружительных путешествий, которые предстояло совершить, прежде чем разыщешь вредную девчонку. Казалось бы, зачем, ведь невозможно представить, что резкая Катька встретит его с милой, доброй улыбкой во весь свой размалеванный ротик. Но, поражаясь порой самому себе, разыскать он ее хотел во что бы то ни стало. Если сейчас он не узнает ничего реального, всё равно, через год, окончив институт, он будет переезжать из города в город и найдёт ее – хоть у Тихого океана, хоть на Крайнем Севере. Дальше, за пределы собственной страны, его мечты проникать не осмеливались, Саша смутно представлял себе, как это вдруг можно оказаться там, где чужое абсолютно всё – и люди, и разговоры, и города, и даже сама природа. Попасть туда было так же невероятно, как улететь на Луну. Но вот Катька, Катька – да! Она может. Ее ненашенская фигурка легко рисовалась на любом экзотическом фоне и выглядела даже естественней, чем среди родной русской равнины. Так и чудилось, что этой девчонке нипочем любые дистанции, любые перелёты. Что она может упорхнуть туда, куда просто не в состоянии попасть никто из обычных людей, которые каждый день встречаются на улицах. Из тех, кто вот сейчас (Александр огляделся) едет вместе с ним по мокрому шоссе в переполненном автобусе. Но ничего. Александр вздохнул и подобрался на продавленном автобусном сидении. Он отыщет Катю, куда бы ее не занесло. У него впереди еще целая жизнь. И пусть она пройдет в поиске, разве это так плохо? Если тетя Мила всё-таки ничего не знает, начать можно с вежливого Стасика. Уж про него-то тетя в своих письмах расписала всё весьма подробно. Он ведь и на самом деле ее племянник, только двоюродный, и, как принято выражаться, с другой стороны. Что правда, то правда – с другой, тут уж ничего не скажешь. Но, тем не менее, по словам тетушки, парень он хороший, к тому же умный и очень добрый. Кто знает, не исключено, что и так. Во всяком случае, в этот приезд со Стасиком нужно непременно познакомиться по-настоящему. Впрочем, тетя уже обещала это устроить. Глава 7
Оставив мокрую куртку у порога, разувшись, Александр прошел в знакомую комнату миленького теткиного домика. Всё оставалось на своих местах, в том числе высокая круглая коробка, накрытая зеленоватым ковриком. Но сейчас любимое местечко бездельницы Кьяры сиротливо пустовало. Неужели эта аристократка, купленная за бешеные деньги прохиндеем Лёликом, выучилась бродить по дождю и орать в подворотнях? Людмила Антоновна заулыбалась, отложила спицы и сдернула с носа очки. -- Вот ведь молодец! Не побоялся в такую слякоть. Погода-то! Добрый хозяин собаки из дома не выгонит. -- А кошки? – засмеялся в ответ Саша. -- Эка хватился! – тетя понимающе двинула глазами, закивала головой. – Опоздал, Сашенька. Кирочку нашу теперь рукой не достанешь. Правду ты говорил про породы-то, того профессора чуть паралик не расшиб. Так и забрал ее со всем семейством. --Семейством? Чьим семейством? -- А я разве не писала? Кирка-то окотилась. Четырёх котят притащила. И хоть бы один беленький или рыженький. Все такие же сизые, страхолюдные, в котятах-то они куда хуже. Я вот думаю, это непременно от Фильки, того урода гнусавого. Чуть ведь ни каждую ночь выл, паразит, под окнами, пока бог его не прибрал. Он же ведь тоже весь фиолетовый, только, что не породистый. К Макаровне еще котёнком прибился. И злой какой был! Собаки боялись. Саша, наконец, сообразил, что речь идет о том нахальном соседском коте, которого он и сам видел год назад. Да, котик, сказать правду – загляденье. Эх, Кьяра, Кьяра! Впрочем, кто их поймет, кошек, у них ведь всё просто, без предрассудков. Но что еще за профессор? И вообще, похоже, что здесь в Дуловке странные события так и не прекращались. Присев напротив тетки, Александр то шуткой, то догадкой принялся расспрашивать подробности о диковинной судьбе Кьяры. Тетя Мила охотно отвечала, поясняла, было похоже, что на нее-то саму эта история произвела неизмеримо большее впечатление. Впрочем, вопреки смутным ожиданиям, ничего сверхъестественного Александр пока не услышал. Котят Кьяра родила в подполье и долго их скрывала. Выбрались они уже вполне самостоятельно, и хоть шипели на тетку при каждом удобном случае, особой робостью не отличались. Кьяра, наоборот, не отходила от них, и вообще, словно осатанела. Людмила Антоновна даже растерялась. Ей страшно не хотелось держать у себя целый выводок, но принять радикальные меры долго не поднималась рука. Откуда взялся некий «профессор» и действительно ли он носил это ученое звание, Саша как следует не разобрал. Тетка путалась в титулах, ссылалась на незнакомые имена, называла какие-то деревни. Понятно стало только одно: чучельник чуть ли не из самой Москвы жил на постое у знакомых ее знакомых и пытался отлавливать редких певчих птичек. На этом месте тетя Мила запнулась. Но Александр обо всём догадался без пояснений. Видимо, не в силах покуситься собственноручно на жизнь безвинных детенышей, и, не желая звать окрестных пьяных живодёров, тетушка решила попросить помощи у высокоученого специалиста. Обожженный до боли этой страшной догадкой, Саша едва сдержался от крика. Тем более его покоробил благодушный вид самой тетушки. --Всё понятно! А кошку ему туда же, вместо довеска!? Сами предложили? Тетя Мила не обиделась на подозрения племянника, напротив, вдруг таинственно понизила голос, как будто речь шла о неразрешимой загадке. -- Что ты! Он сам. Уперся и ни в какую. Кошка, говорит, мне тоже нужна. Вся семейка. Так и увез их в машине. Но, правда, деньги отвалил. Целых пятьдесят рублей. --И вы… взяли? -- Сначала-то отказывалась. Неудобно незнамо за что такие деньжищи. Но он, нет да и только. Иначе, говорит, не возьму. -- Эх… тётя! – Александру теперь хотелось плакать. Ничего эта глупая тетка не поняла. Ведь стоит, небось, теперь в каком-нибудь вшивом музее трогательная композиция. Кошка домашняя с котятами. Тряпочками набитые. Мерзость! --Что, тетя? Главного-то ты еще не знаешь. Взлетела, говорю тебе, моя Кира нынче выше крыши! --Чего, чего? – Саше даже показалось, что тетка нарочно над ним издевается. --Куда там профессору этому с его машиной. Вызывают на днях меня на почту. К телефону! Чин по чину, телеграмму прислали. Где адрес узнали только. И говорит со мной – иностранец! --Что еще за иностранец? – окончательно рассердился Саша. – Откуда? --Мне-то, голубчик, почем знать! – с неподдельной гордостью отрезала тетя Мила. – Только говор не наш, хоть и по-русски. Половину не разберешь. --Ничего не понимаю. Иностранец? К телефону? По межгороду что ли? --А то как же? Как, говорит, звать вашу кошечку. Да не кошечку, а кочечку! Умора. Я конечно не сплошала, не из таковских. И говорю ему – Кира, а по-вашему будет Кьяра. Так ему и сказала. Тётя фыркнула и зашлась от смеха. Саша смотрел сердито, но понемногу успокаивался и слушал теперь очень внимательно. Ох, далеко не просто должна закончиться вся эта история. --А он и говорит: а папа. Котик, говорит, кто. Это про Филиппа-то, котяру драного. Котик! Тетя широко открыла глаза, приготовилась, чувствовалось, сейчас скажет самое главное. --А я ему говорю, конечно, не Кира! Как, как спрашивает. Нейкир? Очунь карашо! Так что Филька наш по всем заграницам Нейкиром теперь будет прозываться. О, как! Саша шумно выдохнул. --Ну, вы и дали, тётя! Нейкир? Всю заграницу насмех выставили. И чуть-чуть улыбнулся, тяжелый камень свалился с души. Только вот как теперь оправдываться перед Катькой. Сплавили ее кисюлю за тридевять земель, и не за еврики, а за рублики. Между прочим, Жорка-филателист, Сашин однокашник, так и не сумел ему сказать, где они, такие денежки, водятся. Еще одна «великая тайна». Сели ужинать, а там и подошло время укладываться на покой. Пока ужинали, Александру казалось, что он уснет моментально, лишь только доберется до подушки. Но имя Фильки-Нейкира растревожило что-то далекое и уже забытое. С полчаса он проворочался, теребил через силу утомленные мозги. Затем махнул рукой: утро вечера мудренее. С утра тетя Мила отбыла на дежурство. Обещанное знакомство со Стасиком отложили на послезавтра. И потянулся день. Мелкий дождь за окном, полумрак в доме, сидеть в такой обстановке Александру показалось на редкость тоскливо. Но не гулять же под дождем! Впрочем, если ненадолго, почему бы и не пройтись. Оказавшись на раскисшей улице, Саша упорно внушал себе, что он идет просто так, без всякой определенной цели, но через полчаса стоял уже прямо перед отделением милиции. Стоял и молча рассуждал, что заходить вот в эту самую дверь он не собирается, и нечего ему там делать. А дверь тем временем открылась сама, на улицу вышел незнакомый пожилой милиционер с капитанскими погонами. Он внимательно и строго взглянул на Сашу. --Смелее! Что здесь топчитесь, не заходите? Входите как положено и изложите ваше дело дежурному. --У меня нет дела, - быстро возразил Саша. – Просто хотел договориться со Стасиком, насчёт вечера. --Тогда опоздали. Стасик, - капитан сердито кашлянул, - ваш, с полчаса, как отбыл на задание. И он слегка качнул правой рукой к голове, давая понять, что сказал всё, и видимо Саше надо посторониться, и дать ему дорогу. Но этот сухой вежливый жест почему-то придал Александру смелости. -- А лейтенант Глинников сейчас здесь? -- Лейтенант Глинников в прошлом году уволился, и никому не известно, где он сейчас находится. Всего хорошего. Капитан шагнул прямо на Сашу, и тому волей-неволей пришлось попятиться в сторону. Несколько минут Саша смотрел, как фигура в фуражке и милицейском плаще размеренным шагом, не оглядываясь, удаляется прочь. Надо было решить, что делать дальше, не торчать же, в самом деле, возле этого бестолкового отделения. Ничего не придумав, Александр свернул к магазину, ведь напрасно мокнуть ему к тому времени надоело не меньше. Там, разглядывая витрину, он немного отошел от ледяного тона капитана и смог задать себе ехидный вопрос: с чего это нервный лейтенант Глинников вдруг исчез неизвестно куда. Неужели это просто еще одно странное совпадение? А почему еще? Ах да, Нейкир сюда же! Нет-нет, как раз это было не в милиции, Глинников здесь не при чём. Вспомнил! Наконец-то вспомнил. Вот что сказала Катька на обочине шоссе. Сказала про Кьяру – она нейкирка, склочная порода. Порода нейкирка! Или может быть - нейкирская порода. Да есть ли она вообще - такая порода кошек? Или будет как с евриками, или с Лёликом. Слишком часто Катькины слова расходятся с действительностью. Саша передёрнул плечами, под курткой становилось зябко. Хотя «Тойота», например - не выдумки! Уж это Александру удалось выяснить точно. Что ж, может быть, и тётин иностранец потому так простодушно обрадовался, что услышал знакомое название? Кот нейкирской породы, кто помешает человеку с бедной фантазией не назвать его просто Нейкиром? Человек с бедной фантазией… Так, так! Александр порылся в записной книжке, удовлетворенно хмыкнул. Теперь он знает, куда податься. Настала его очередь говорить по междугороднему телефону. --А! Да! – голос через трубку доносился еле-еле. -- Посмотри в энциклопедии, что там написано про нейкирскую породу кошек. --Какую? --Ней-кир-ску-ю! --Я лучше сейчас позвоню Аделаиде Петровне. Хоп? Набери меня через полчаса. Нет, лучше через часик. Что ж, часик – это совсем немного. Жорка, он, если захочет, отыщет и черта с рогами, не то что Аделаиду Петровну. А пока… Александр прикинул: если сейчас пройти не спеша по улице за три перекрёстка, там свернуть, и где-то от станции топать в обратную сторону – будет как раз то, что надо… Дозвонится удалось только с третьей попытки, автомат изрядно барахлил. Но упорство с лихвой оправдалось. Неведомая Аделаида Петровна уверенно сообщила, что нейкирская порода только-только представлена на рассмотрение и утверждение какой-то ассоциацией с непереводимым английским названием. Или наоборот, в ассоциацию (телефон скрёб и попискивал, а Жорик мямлил, как будто жевал кашу). Впрочем, это всё детали! Саша стоял с гудящей трубкой в руке, он забыл, что давно пора уже выйти из кабины междугороднего автомата. Нейкирская порода существует! Вернее, ее пока нет. Но можно не сомневаться, такая порода скоро появится. Значит, неуловимая Катька спокойно, как про давно свершившееся, говорила про реальность, которая еще только наступит? Это невероятно. Невероятно, но объясняет многое и многое. Так вот в чем дело. Девчонка, которую он тщетно пытается разыскать, без всякого сомнения, побывала в будущем!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 4
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- обитатель в джунглях